Хотел бежать к Галке, но оставил до вечера — вернется Вера, тогда…
Вытянулся опять на топчане. Долго искал «витязя». Место нашел, между сучьями рогаткой, но его нет. Сорвался лист и нарушил линейный рисунок. А может, того «витязя» и совсем не было? Но пропали и дед, и сорока, и Сенькина голова… Поблекла радостная желтень листьев. И уже никакой бронзы и золота! Обыкновенные пожелтевшие осенние листья.
Конечно, Вера пошла в комендатуру ради Мишки. Изо всех сил она старалась доказать его невиновность. Для нее одной неясно: он мог все-таки спастись ценою жизни Федьки. Тревога камнем легла и за Веру. Выдержит ли? Понимал Ленька, чем рискует она каждый свой час. Красива она, наивна и беззащитна…
Шаги. Поднял голову: Вера! Отводя от лица ветки, подошла, села в ногах. Ленька вскочил, сам не зная для чего, стал сбрасывать с топчана остатки притоптанных листьев.
Вера, не глядя ему в глаза, остановила его руки:
— Зачем? Так хорошо… А то — голые доски. В голосе горьковатый, полынный смешок.
Ленька начал наваливать листья на топчан. Вера засмеялась естественнее, приятнее. Упала на ворох, руки раскинула. И столько теплого света в глазах!
— Ты так лежал? Ой, красиво!.. И в небо глядел между листьями, да? А какие листья желтые-е… Ты любишь осень? Я люблю. Воздух такой… и паутина летит… спутанными моточухами ниток… И — казарки… Высоко-высоко… Душа отрывается и тает. Ой, у тебя листок в волосах… Запутался. Погоди, погоди, не стряхивай!
Вскочила, оступилась; если бы не его руки — упала бы, наверно. Поблагодарила взглядом. Потянулась, сняла осторожно двумя пальцами огромный желто-горячий лист, воткнутый обескровленным ростиком в тугой завиток волос. Завиток тронула, воскликнула:
— А какие волосы у тебя жесткие! И кудрявые… Провела ладонью по всей голове.
— У матери были такие смолоду, да?
От тополя неожиданно полилась музыка — скрипка! Ленька опустил глаза. Видал, как Верины пальцы разжались, выпустили листок, который она вытащила только что у него из волос; он, кружась, упал у ее ноги, поверх таких же желтых и одинаковых листьев. Поникла, увяла Вера. Куда девался ее смех, радостный свет в глазах… Покорно присела на край топчана, руки всунула в карманы платья.
От неловкости, лишь бы чем занять время, Ленька разгребал ногой листву. Сверху на яблоне чирикнула птичка. Поискал глазами, кинул сучок. Выпорхнул красногрудый соловей. Мелькая черной изнанкой хвоста, обо-гнул грушу и скрылся в зеленой еще шапке молоденькой яблони, на меже с соседским огородом.
— Як тебе…
Вера проглотила сухой ком.
— Хотела к Андрею — неловко. Покажи, как управлять этой штукой…
Размотала торопливо носовой платок, убрала руки с колен.
Холод загулял по спине у Леньки. Пистолет! Плоский, маленький, с обтертым никелем. Повертел, взвесил на ладони. В широко открытых карих глазах — тревога и удивление вместе.
Вера опередила его вопрос:
— В комендатуре взяла на сегодня… Мне положено… Вот пули к нему. Заряди.
Она справилась уже со своим замешательством, спокойно глядела, как Ленька щелкал какой-то крышкой в рукоятке.
— Заряжен он. Вот кнопка-предохранитель. Отводи и нажимай.
— А он громко бахает?
— Можно попробовать.
Огляделся Ленька: во что вогнать пулю?
— Нет, нет. — Вера испуганно замахала руками.
Не успела заткнуть уши, что-то хлопнуло. Похоже кнутом мальчишки на выгоне. Крохотная гильза вылетела со звоном, блеснув на солнце, пропала в листьях. Вера с радостным визгом бросилась ее искать. Перерыла на том месте все листья до самой земли и не нашла. Огорченная, кутала в платок пистолет, просила:
— Ты только Галке не говори, ну ее… А то кричать станет. Я его обратно в сейф положу.
Вера ушла, а Ленька все стоял возле топчана, опаленный желто-горячим светом от листьев, и глядел на свои руки, будто не знал, куда их девать.
Глава семнадцатая
Дежурство в ночь Андрей сдал кубанцу Приходько. Пока «хохол» вышагивал перед ломаным строем хуторских парней и громким голосом учил их правам и обязанностям постового в ночных условиях, он поднялся и запер на замок свою комнатушку, «отдел». Проходя мимо двери начальника, замедлил шаг, — не мог в полутемном коридоре на ходу подпоясаться. В кабинете крупный разговор. Слышен визгливый голос Воронка. Кто-то осторожно поднимался на крыльцо. Ругаясь, Андрей вышел из коридора и столкнулся с Макаром Денисовым.