— Луна… вытрещилась.
Ленька скосил глаза. Колька и Гринька сидели рядом, прижавшись друг к другу. Схожи братья не только лицом, но и голосом. Глядел на луну, а сам все не переставал гадать: кто же все-таки сказал, Колька или Гринька? Поймал себя на том, что занимается ерундой, уходит от чего-то трудного, нерешенного. Хмурясь, достал из потайного кармана пиджака часы (довоенные, отцовы, валялись в комоде). Стрелка уперлась в цифру 12. Но — одна! А куда девалась другая? Встряхнул приложил к уху. Идут. В смятении уставился на стеклышко. Вдруг стрелки раздвоились. Большая отвалила от меньшей и стала на глазах удаляться. Натянул Ленька козырек кепки на брови. «Андрея бы…» И тотчас понял, чего ждут от него хлопцы… Слова, подбадривающего слова. Глянул на Молчуна, потом на Сеньку и сказал, подкрепляя кивком:
— Пора…
Сенька потянул к себе мешок — с этой минуты он переходит в его власть. Полез по карманам, проверяя, на месте ли зажигалка. Важная работа у него — подрыв.
Вызвался на это он сам. С неохотой уступил ему Ленька. В завязавшемся было споре Андрей поддержал Сеньку. Он считает, что главное — обеспечить подрывнику охрану. Нужно, во-первых, закупорить дверь во флигельке, где отсыпаются остальные три немца, и держать на мушке часового у ворот. Это свободно сделает один человек с автоматом — сторожка у самого въезда. Укрывшись в кустарнике, шагах в двадцати, при малейшей тревоге можно полоснуть очередью и по часовому и по двери. Ему, Леньке, Андрей посоветовал самолично снять внутреннюю охрану. Определенного места у того постового не было, ходит между цистерн свободно. Тем и опасен он, что не знаешь, где встретишься с ним. Ленька согласился. Но сделал по-своему. Для верности на закупорку ворот назначил двоих — Молчуна и Кольку. Себе в помощники взял Гриньку.
Колька, поправив на шее автомат, ступнул к Молчуну. Оставшись в сторонке, Гринька растерялся. Вытащил из-за пояса овечьи ножницы-резать проволоку, — двинул ими. Раздался ржавый, муторный скрежет. Сенька резко повернул голову. На свету Ленька заметил, как у него зло блеснули глаза, скривился рот. «Волнуется…» Неодолимо потянуло его что-то сказать. Хотел спокойно, но вышло даже сурово:
— Главное — не мямлить. Поджег шнур — и бегом.
Времени в обрез…
Уже проговорив, осознал, что это относится только к Сеньке. Поспешил исправиться:
— Вы тоже… — Глянул на Молчуна и Кольку. — Не увлекайтесь. Ходу по этому буераку. Ждать будем возле ветряка. Вот и все.
Кивнул Гриньке. Бесшумно, серой кошкой вскочил тот на обрывчик и пропал в зарослях бузины. Исчезли и Молчун с Колькой. Немного помедлил Ленька, устраивая в карманах пистолет и финку, а братьев уже нет. Уловил легкий треск сухого бурьяна по дну буерака.
— Ну и я двинусь…
Разбирая лямки мешка, Сенька спросил:
— Может, и мне зараз с вами, а?
;— Не горячись. Мягко разрезая воздух, пролетела низко какая-то крупная птица. Упала в Сал. Успел Ленька разглядеть у нее белый подбой крыльев.
— Сова…
— Сова, — согласился и Ленька.
Хотел он пожать другу руку. Зацепившись за холодную влажную бурьянину, схватил ее, намотав, оборвал зернистую макушку. Так с бурьяном на кулаке и вскарабкался наверх. Обрыв метра полтора, но сточная вода сделала удобный выступ для ноги. Махнул Сеньке: жди, мол, сигнала. И исчез.
Гринька уже управился со своим делом. Разгреб теклину, перехватил две нижние проволоки. Концы оттащил к столбам, по-хозяйски подвернул — не путались бы под ногами. Сам лежал в лазе и к чему-то прислушивался. Ленька тоже наставил ухо. Хотел раздвинуть кусты, но Гринька сдавил плечо: слушай. Донесся слабый звон. «Собака!» — обожгло Леньку. Пролез осторожно сквозь кусты и тут же сразу на чистом нащупал в траве трос. Это новость! Еще днем в этом прогоне собака не бегала. Выходит, вечером немцы протянули трос; эта овчарка свободно разгуливает от цистерн и до речки, встречаясь где-то над обрывом со своей товаркой. Что, ждали? Или пришлось на то?
Не сговариваясь, вернулись в буерак. Решение пришло тут же: отвести собаку от цистерн к Салу и застопорить ее там! Сбил Ленька кепку на затылок, высказал:
— Камень или палку швырнуть… Туда, к Салу. Она бросится. Лай без видимой причины, думаю, не подымет. Не дворняжка. Тут ее и перехватить. Проволокой. Срезать конец, обмотать за трос… И сядет, как на кукане. Идет?
Сенька шевельнул плечом: чего, мол, спрашивать, предложил дельное, и лучше сразу не придумаешь. Ленька мигом исчез в кустарнике.