— Месяц за бугром, а выткнется, и вовсе побелеет… Как днем будет.
Огляделся Ленька. Понял: странный свет от желтых садов и ясного неба, но разговора не поддержал. Одолевала-тревога, как там у деда Ивы в Панском саду? Если Галка ушла сразу после того, как помогла деду устроить Андрея, то в Зимниках она была до захода солнца. Сумеет ли Скиба прислать машину? А как с больницей? Если не увезут, то завтра надо опять к Глухову.
— Мишку Беркута, оказывается, правда угнали из станицы, — сказал Сенька. — Один болтал у нас в караулке. На посту стоял там в прошлую ночь… Рассказывает, подкатила крытая машина к гаражу, вкинули его туда… От комендатуры взяла направление на мост. Вроде в Зимники… И ослеп, говорит… Может, и брешет!
Прикусил Ленька губу, навернулись слезы. Крошил на мелкие кусочки сучок…
Вернулся Молчун. Пролез на карачках сквозь цапучие ветки терника. Лег рядом с Сенькой и тотчас потянулся к нему за цигаркой. Сенька не дал. Выведенный молчанием, взорвался:
— Ты-то чего скажешь?!
В ответ Молчун поддернул носом, но руку продолжал держать — ожидал цигарку. Сенька зашипел:
— У Картавки что, слышишь?.. Черт! Полицаи всё пьянствуют?
— Ну?
В голосе Молчуна проступила даже обида: было бы иное, мол, утаил он, что ли?
Плюнул Сенька с досады, но окурок дал. Разговор повел Ленька неожиданный.
— Раскрыли нас, — сказал он полным голосом и замолчал, вглядываясь пристально в серые, неразборчивые в желтоватом сумраке лица друзей.
Не то от слов таких, не то от взгляда его Сенька заворочался. Молчун только подбородок приподнял.
— Полиции известна наша связь с Андреем, — шепотом уже продолжал Ленька. — Ни взрыв склада, ни дурацкий нож прямого отношения к нему не имели. Пристегнули всё это ему потом… Попались мы с ним… в Озерской лесопосадке. Выследили попросту нас. Воронок и Никита.
— Обожди. — Сенька облизал пересохшие губы. — А Воронок сам же выболтал Андрею… про передатчик. Овчарки, мол, разнюхали. Вы и не пошли в тот день.
Ленька надвинул на лоб козырек кепки.
— Не пошли, да. А что толку бы? Рация была уже в полиции. Это хитрость Воронка. Предупредил, чтобы умаслить Андрея… глаза отвести. И никакой там засады не выставляли. Они нас выследили еще раньше, когда мы первый не то второй раз ходили на «охоту». И расчет у Воронка точный: мы поверили ему. И даже когда взяли заложников, нас вот, Андрея они не трону-ли… Выжидали.
— Чего выжидали? — спросил Сенька.
— Мало ли… Хотелось срубить одним махом всю организацию. А взять одного, даже и вожака… это не все, они понимали. Кстати, Андрея они считают «Скибой».
— О! — изумился Молчун.
Знал Ленька, что затевали полицаи. То был самый страшный «план» Воронка. Никита взялся его осуществить. Утром, когда его, Леньку, вели по улице как заложника, Никита обливался слезами в горенке у Денисовых. «Каялся» дядьке во всех своих земных грехах. На чем свет стоит ругал войну, немцев, батьку-бандита. «В распыл пустют брата!» — кричал он, катаясь, по топчану. Разжалобил дядьку, и тут же предложил ему Воронков «план», выдавая за свой. Налететь ночью на гараж, где будут томиться заложники, отбить и выпустить их на волю. Леньку, мол, той же ночью отправить на хутор к тетке Явдошке. А так как вдвоем им не управиться с охраной, то обратиться к его, Ленькиным, дружкам. Вернее всего действовать через Мишку Беркута: он всех знает и соберет. Если нет у них своего оружия, уворовать на складе в полиции. Напоследок Никита предупредил: «Пока не вмазывай меня… Сам орудуй. А то Беркут может заартачиться». Макар, ничего не подозревая, с успехом начал «орудовать». И, по всему, довел бы до конца это страшное дело, если бы не сам Мишка… Через два-три часа после их встречи над Салом станицу облетела молва: «Немца-часового ухлопал комиссаркин сын. Сам явился в комендатуру». В кабинете у гильф-полицая поднялась гроза! Он во все горло орал на Воронка и Никиту, что им, соплякам, не отделом розыска ведать, а на Салу из глины лепить коников. Узнав, какую роль уготовил ему во всем том племянничек, Макар слег, хватил его сердечный приступ. Очухался нынче вечером и, услыхав, что Ленька на свободе, сразу велел Горке кликнуть его к нему…
— В общем, карты спутал им Мишка, — закруглил свой рассказ Ленька. — Когда убедились, что большего не получить, они решили взять Андрея…
Ленька перекусил зубами лист, выплюнул.
— Жаль, если Степка Жеребко ноги не протянет, — пожалел Сенька. Помолчав, предложил: —А что, слышь, Ленька… Воронка удавить, а?
— За этим я и собрал вас. Сенька привстал на колени.