— Есть и другое, — продолжал Скиба. — Батька его, Беркутов Николай Александрович… Вы народ новый, молодой, могло быть, и не слыхали… А я воевал с ним в гражданскую. Теперь он — комиссар. Могли и тут углядеть… А что? Спровоцировать такого человека… Ого! А брат? Тоже командир. Словом, куда ни кинь, везде клин. Разгадка вся там, у коменданта. А мы, к сожалению, к нему не вхожи.
Андрей усмехнулся:
— Самому гильфполицаю туда дорога заказана. Ленька, по школьной привычке, поднял руку.
— Можно войти, — сказал он напористо. — Коменданту нужна машинистка. Эта, Першина, уходит. Собирается с комендантом в Германию. Да и черт с ней. Место, главное, освобождается…
Скиба с Андреем переглянулись: смышленый парнишка.
Обвел Ленька всех поочередно пристальным взглядом.
— Человека подобрать… Лучше, конечно, девушку.
— Могу и я, — согласилась Галка.
С сухим треском сломался у Веры в руках карандаш. Она пугливо прикрыла обломки. И вдруг, будто кто ее поднял, встала и заявила полным голосом:
— Пойду я.
Глава третья
Ленька пришел к Ивиным утром, как и договаривались. Пробрался из садов — меньше мозолить соседям глаза. Сенька копал возле катушка. Землю не выкидывал, разрыхлял. Приготовлены два ведра воды, мешок половы и кучка свежего конского помета.
— Усватали?
— Замес потребовался срочно. Катух обмазать, вишь, обвалился?
Из кухни выглянула Галка. Прислушалась к разговору, подошла:
— Копай, копай.
На Леньку поглядела чертом:
— Ишь вырядился, как жених. И тебе работу найти? Опорожнила оба ведра — вылила на копаное, — подала.
— Смотайся-ка на Сал.
Сеньке в диковинку, а Леньке не привыкать к соседкиным причудам. С самым строгим выражением на лице откозырял ей, побежал через огород, стараясь не греметь ведрами.
Сгребла Галка навоз на мокрую землю, притрусила половой. В замес влезла ногами; они погружались с чавканьем, втаптывая зеленые шарики навоза и полову.
— Подкинь-ка глины.
Сенька ковырнул лопатой. Смущенный, стоял, опершись на держак, не зная, окончил он свою работу или стаскивать сапоги и тоже лезть. Галка доглядела его кислую усмешку, нашла нужным разъяснить:
— За плетнем голова торчала, соседки Денисихи, тетки Ленькиной. Языкастая баба. Давай-ка лопатку, а сам ступай.
Вслед за Сенькой в кухню вошел и Ленька. Раскраснелся от быстрой ходьбы с полными ведрами. Улыбаясь, кивнул на дверь:
— Ты на нее не дуйся. Она такая у нас… Сенька отмахнулся — чего зря болтать.
— Давай, что там у тебя… Андрей дежурит еще? Ленька не спеша вытер руки, полез за пазуху.
— Сменился недавно, лег спать в караулке. Вот, на. Разберешь?
Сенька вертел непонимающе начатую пачку немецких сигарет.
— Сигареты вытряхни, — посоветовал Ленька.
Пока Сенька рассматривал карандашные слабые линии и черточки на внутренней стороне пачки, он ему объяснял на словах:
— В Озерской лесопосадке. Там дорога поворачивает на Мартыновский грейдер.
— Ну? Ну?
— Вот и шпарь домой сейчас же. А по пути заглянешь…
— А это еще что за черт?
— Овчарня.
— Ага, ага. — Сенька посветлел. — Не поясняй. Колодезь.
— Да нет, вышка.
— По-вашему — вышка, а по-нашему — колодезь. Бурили, воду хотели пресную достать. Война помешала, так все и осталось. От нее — по перпендикуляру в лесную полосу. Ага, ага. Там рядом, метров триста, знаю.
Вспотел Сенька от волнения и радости: овладел хитроумной штуковиной. С виду какие-то каракули, похоже двухгодовалый парень карандашом повозил, а на самом деле — план. Расселся на лавке, с наслаждением закурил.
— А рыть где будешь? — Ленька попробовал охладить его пыл.
— Тут. Под этой точкой. Дерево, наверно.
— Дубок. Он там один, дубок. Значит, рация… Словом, две зеленые коробки и ракетница, в вещевом мешке. Загребешь сверху листьями, как было. И не сообщай… Если уж заметишь что-нибудь такое… знать дашь.
Под оконцем прокричала Галка. Ленька выглянул в дверь, кому-то кивнул. «С Веркой здоровается», — догадался Сенька, вспомнив, что на сегодня они договорились с ней идти в комендатуру. Потому он и оделся как настоящий пан. Темно-синяя вельветка с накладными карманами, поверх выпущен белый отложной воротник рубахи, брюки коричневые, отглаженные. Ботинки, — правда, ношеные, в каких он был в Кравцах. Как же, сын начальника районной полиции, гильфполицая! Сенька в душе даже позавидовал другу, — ему бы такую быстроглазую морду с кудрями да куртку с ослепительным воротником, тогда бы Алька не воротила нос.