Кроме того, пока на дворе стояла полицейская машина, Герман не мог без помех штурмовать сейф. Можно было продолжать орудовать циркулярным резаком, но с применением взрывчатых веществ придется подождать. Это раздражало Германа, и он все время порывался мерить шагами трейлер и рычать на окружающих.
А тут ещё этот шейный корсет. Марч так канючил, что мать в конце концов согласилась надеть его и не снимать, пока перед трейлером стоит полицейская машина. Но необходимость поддерживать голову этой штуковиной сделала её раздражительной, и в итоге по банку бродили двое злющих людей, а это тоже никак не помогало делу.
А потом полицейские вдруг убрались. Без видимых причин, без всяких объяснений. Их отъезд был таким же внезапным и бессмысленным, как прибытие; легавые просто сорвались с места и ринулись прочь. И все тотчас заулыбались, даже миссис Марч, которая зашвырнула свой шейный корсет в самый дальний угол банка.
— Итак, — объявил Герман, — теперь я намерен попытаться сделать то, что хотел сделать уже по крайней мере два часа. Даже больше, ещё с утра.
Дортмундер вышагивал по трейлеру, выписывая восьмерки и вращая плечами и локтями в попытке согреться.
— Что же это?
— Круглая канавка, — ответил Герман. — Думаю, она уже достаточно глубока, так что если я напихаю в неё пластиковой взрывчатки, эту заглушку может выбить.
— Тогда за дело, — сказал Дортмундер. — Пока не приехали из министерства здравоохранения осматривать кухню, а булочник не начал поставлять нам свой товар. Давайте сделаем это и сдернем отсюда к чертям.
— Взрыв будет мощнее, чем все предыдущие, — предупредил Герман. — Я хочу, чтобы вы знали.
Дортмундер прекратил восьмерить и остановился.
— Мы его переживем? — сдавленно спросил он.
— Конечно! Не настолько же сильно рванет.
— Это все, что мне хотелось знать, — сказал Дортмундер. — У меня всегда были очень немудреные желания.
— Мне нужно минут пять на подготовку, — сообщил Герман.
Но на деле понадобилось ещё меньше. Спустя четыре минуты Герман выгнал всех из–за перегородки, подальше от сейфа, и объяснил:
— Возможно, будет небольшой разброс металлических осколков.
— Прекрасно, — проворчал Дортмундер. — Я бы и сам сейчас покидался железками.
Все собрались в банковском зале, а невидимый Герман тем временем доводил свою работу до конца. Прошло несколько безмолвных секунд, и все увидели, как он медленно пятится из–за перегородки, держа в каждой руке по куску провода и осторожно вытягивая их. Герман оглянулся и спросил остальных:
— Все готовы?
— Да взрывай ты эту проклятую штуковину, — сказал Дортмундер.
— Хорошо.
Герман соединил оголенные концы проводов, и из–за перегородки донеслось: «Тр–рах!» Банк закачался гораздо сильнее, чем после предыдущих взрывов, и стопка кофейных стаканов упала со столика в углу, где их оставила Мэй.
— Есть, — объявил Герман, улыбаясь во всю морду, и тут из–за края перегородки выкатился белый клуб дыма. Все сгрудились возле загородки и уставились на сейф.
В боку у него зияла круглая дыра!
— Ты это сделал! — заорал Келп.
— Проклятье! — крикнул Герман, очень довольный собой, и все принялись хлопать его по спине.
— А почему оттуда валит дым? — спросил Дортмундер.
Все снова притихли и уставились на струйку дыма, поднимавшуюся из дыры.
— Погодите–ка, минуточку, — сказал Герман, шагнул вперед и быстро оглядел пол. Потом он в ярости повернулся к Дортмундеру и спросил: — Ты знаешь, что случилось?
— Нет, — ответил Дортмундер.
— Проклятущая железка упала внутрь, — сообщил Герман.
Келп подошел, осмотрел дыру и объявил:
— Эй, деньги горят.
Это высказывание породило всеобщую панику, но Дортмундер пробился сквозь толпу, заглянул в дыру и увидел, что дела не так уж плохи. Отверстие в боку сейфа было идеально круглым и имело примерно фут в поперечнике, внутри сейфа лежал черный металлический кругляш приблизительно такого же диаметра, похожий на маленькую крышку канализационного люка, только гораздо толще. Он покоился на стопках денег и мало–помалу подпаливал их. Не очень сильно: деньги только делались бурыми и немного загибались по краям диска. Но один–два маленьких огонька уже вспыхнули, и если предоставить их самим себе, огонь распространится, и в конце концов все деньги обратятся в пепел.
— Все в порядке, — сказал Дортмундер, отчасти чтобы успокоить людей, сбившихся у него за спиной, а отчасти — чтобы испытать судьбу. Он снял правый ботинок, просунул его в дыру и принялся затаптывать огонь.