Через несколько минут патрульный Циккатта вышел из участка и принялся вышагивать туда–сюда, разыскивая нас. Машина стояла слева от него и чуть поодаль, и ее было отлично видно, поскольку позади нас на углу торчал уличный фонарь. Я опустил стекло со своей стороны и замахал руками, но Циккатта по–прежнему расхаживал взад–вперед и не замечал нас.
Что ни говори, патрульный Циккатта не был безупречным полицейским. Он совершенно не умел вертеть свою дубинку, не любил совать нос в чужие дела и не умел отыскать «паккард» 1938 года выпуска, стоящий под уличным фонарем прямо перед ним.
В конце концов мне пришлось крикнуть:
– Эй!
Он поднял глаза, заозирался и увидел нас. Правду сказать, он указал в нашу сторону пальцем, Циккатта улыбнулся, радуясь тому, что мы обнаружены, и перешел через улицу.
– Нашли что–нибудь? – спросил я тоном заговорщика.
– Нашел ли? Еще бы! – Он облокотился о крышу «паккарда» надо мной и наклонился так, что его голова показалась в оконном проеме. Циккатта улыбнулся Хло и сказал:
– Привет, вы там.
Она улыбнулась в ответ, по–моему, несколько более приветливо, чем нужно, и произнесла:
– Здравствуйте еще раз.
– Привет, – выпалил я. – Что вы узнали?
– Может, это и не тот Патрик Махоуни. Вероятно, в полицейском управлении столько Патриков Махоуни, что замучаешься на них дубинкой показывать.
– Я не хочу ни на кого показывать дубинкой, – ответил я. – Расскажите мне о том Патрике Махоуни, про которого узнали.
– Ну что ж, это и впрямь большая шишка. Помощник старшего инспектора, а это уже почти заместитель старшего инспектора.
– Вау! – притворно удивился я. – А что делает помощник главного инспектора?
– Он в отделе организованной преступности. Второй человек после заместителя старшего инспектора Финка.
– Что такое отдел организованной преступности?
– Новое подразделение, образованное после того, как телевидение начало орать про «Коза ностру». Специальная бригада, следящая за организованной преступностью в Нью–Йорке.
– Интересно, ловят ли они хоть кого–нибудь? – сказал я.
– Не знаю, тот ли это Махоуни, который тебе нужен, – ответил патрульный Циккатта.
– Очень удивлюсь, если нет. Где он сидит, на Центральной улице?
– Нет, в районном управлении в Куинсе.
– Куинс, – повторил я.
– Вероятно, он есть в телефонном справочнике. Где–то в Куинсе.
– Отдел организованной преступности находится в Куинсе.
– Они же чиновники, Чарли, тебе ли не знать.
– Конечно. Спасибо большое. Я очень признателен.
– Всегда к твоим услугам. Если я могу чем–то помочь, буду рад. Не хочу совать нос, но ты знай, я все для тебя сделаю.
– Я знаю, – искренне ответил я. Патрульный Циккатта и впрямь был первоклассный парень. И как только его угораздило оказаться в полиции?
– Спасибо еще раз, – сказал я.
Он пригнул голову, дабы получить возможность опять улыбнуться Хло.
– Ну, до свидания.
– Пока, – ответила она, вновь улыбнувшись ему.
Я с важным видом запустил мотор.
– Не хочу отрывать вас от обхода маршрута, – сказал я.
– Это почтальоны обходят маршруты, – ответил он, но отступил от машины, и разговор закончился.
– А он милый, – сказала Хло, когда мы тронулись.
***
Все улицы в Гринвич–Виллидж имеют проезжую часть с односторонним движением и вечно ведут не туда, куда нужно. Я долго колесил на «паккарде» по всему району, будто сухопутный «Летучий голландец», и, наконец, выехал в самый конец Перри–стрит.
– Мы почти на месте, – сообщил я.
– Пора бы.
– Если ты знала короткую дорогу, тебе достаточно было просто открыть рот.
– Ты же за рулем, – сказала Хло. По какой–то неизвестной причине мы начали грызться, едва выехали из Канарси.
Я как раз собирался сказать: «Спасибо, а то я не знал», как вдруг увидел черную машину, знаменитую черную машину, стоявшую у пожарного гидранта прямо напротив дома Арти. Я едва не проглядел ее, поскольку внутри сидел только один – Траск или Слейд. А я уже привык считать их неразлучными, как сестер Дабллинт. Хотя у них не было никаких причин не расставаться время от времени. Один мог уснуть, а второй – отправиться за новыми указаниями или еще куда–то. Сейчас второй, по–моему, был у помощника старшего инспектора Махоуни.
Хло, пребывавшая в безмятежном состоянии, сказала: