— Мы должны внедриться в этот ночной клуб, — сказал он. — Шеф и я разработали для нас с тобой прикрытие: певица и антрепренер.
— Не трудно догадаться, кто кем будет, — рассмеялась Вонни. — Ты ведь не можешь взять ни одной ноты.
— А твой-то голос сейчас как?
— Вообще-то я не занималась с тех пор, как покинула хор колледжа. Ну-ка, послушай, как он звучит?
Девушка затянула имперский гимн.
Жюль слушал, глядя на нее мечтательно.
— Достаточно прилично для того, чтобы мне захотелось вытянуться во фрунт, — сказал он. — Возможно, тебе не суждено стать суперзвездой, но для забегаловки вроде «Железного Ангела» сойдет.
— Но мне же потребуется какая-то одежда…
— Не волнуйся, обо всем позаботились. Шеф договорился, чтобы Милочка Слокум что-нибудь подобрала для тебя; судя по всему это одна из лучших постановщиц шоу на Земле.
— Но ты уверен, что «Железный Ангел» наймет меня?
— Кто сможет отказать такому антрепренеру, как я? — усмехнулся Жюль.
Два дня спустя выступавшая в «Железном Ангеле» певица неожиданно получила приглашение от синдиката развлекательной индустрии планеты Румфельт. Один из агентов заприметил ее, находясь на Земле в отпуске, сообщалось в послании, и его просто поразило ее выступление. Синдикат предлагал подписать многолетний контракт на кино, трехмерное телевидение, записи и концерты. Сумма контракта намного превосходила то, о чем певица даже не смела мечтать, но ехать нужно немедленно, пока вакансия свободна. Певица не задумываясь приняла предложение, ее нисколько не смутило обстоятельство, что планета Румфельт находилась в Секторе Четыре, принадлежавшем великому герцогу Зандеру фон Вильменхорсту.
Неожиданный отъезд певицы застал врасплох управляющего «Железного Ангела», человека по фамилии Шоркен. Разгневанный по поводу столь неожиданного бегства, он с ужасом думал о полчищах антрепренеров, которые вскоре начнут осаду его заведения. Но тут, словно чертик из табакерки, появился невысокий коренастый мужчина, представившийся как Вилли Бледсоу и утверждавший, что у него есть певица с готовой программой. Бледсоу сказал, что услышал о вакансии от друга с Румфельта, и ему не терпится представить свою подопечную. Охваченный отчаянием Шоркен согласился на прослушивание.
Вонни, готовясь выступать под именем Лилы Бомонд, непрерывно репетировала в течение двух дней под искусным руководством Милочки Слокум. Приятному голосу придали некоторую слащавость, очень популярную в это время среди певцов Земли, несколько простых танцевальных приемов должны были сопровождать пение. Вонни, к счастью, оказалась очень способной ученицей; gospoja Слокум признала, что у нее впервые такая одаренная девушка. Таким образом, к моменту прослушивания Вонни оказалась во всеоружии.
— Кажется, я не переживала так с тех пор, как выступала в школьных спектаклях, — призналась она Жюлю перед выходом на сцену.
— Расслабься и помни, ты не просто певица, ты актриса-у тебя есть свой стиль. Иди на сцену и срази их всех наповал.
Выступление Вонни не производило впечатления самого лучшего, что есть в шоу-бизнесе, но управляющий «Железного Ангела», попав в безвыходное положение, не мог требовать экстра-класса. Наблюдая за номером Вонни, он просмотрел подделанные вырезки из газет, посвященные ее работе на планете Ларю, предоставленные ему Жюлем. Все выглядело нормально, и Лила Бомонд, по-видимому, имела хорошую репутацию стабильной артистки. По крайней мере она удовлетворит вкусы посетителей подобного заведения. Если ее дела в клубе пойдут хорошо, она продолжит свои выступления, в противном случае за время ее гастролей Шоркен подберет другую исполнительницу. Не успела Вонни закончить пение, как Шоркен уже подозвал Жюля и они подписали контракт сроком на десять дней.
Но страх Вонни перед прослушиванием не шел ни в какое сравнение с тем чувством ужаса, какое она испытала перед первым выступлением тем же вечером. К счастью, в этот день в клубе собралось не так уж много народа. Изрядно переволновавшись, она с трудом заставила себя выйти на сцену. Но все ее опасения оказались напрасными; публика хорошо приняла ее и дважды вызвала на бис после того, как опустился занавес. Вонни успокоилась и более уверенно выполняла свою роль.
Прошло девять дней, Лила Бомонд с успехом выступала на сцене, но к главной цели они нисколько не приблизились. До бракосочетания принцессы оставалось всего два дня. После нападения на герцога Хэнфорта не произошло никаких новых покушений на представителей знати; возможно, силы заговорщиков потерпели настолько значительный урон, что не смогли достаточно быстро оправиться. Или враг затаился и выжидал начала торжественной церемонии, готовя новый удар. Без сомнения, для этого события НЕЧТО припасено, хотя никто не мог даже предположить, что именно.
Их единственная зацепка — этот ночной клуб — оказалась пустышкой. Никаких признаков подозрительной деятельности, никаких признаков предательского заговора. Самое страшное преступление-разбавление водой выпивки, разочарованно думал Жюль. Никаких следов человека по имени Говард, никаких следов Леди А — вообще никаких следов. «Если мне когда-либо захочется провести самый скучный вечер, — решил Жюль, — я буду точно знать, куда пойти».
Наконец в четверг вечером перед последним выступлением Вонни к ней в гримерную зашел gospodin Шоркен.
— Постарайся сегодня, Лила, — попросил он. — Клуб посетил сам Абель Говард.
У Вонни тревожно забилось сердце, но она продолжала спокойно накладывать грим.
— Кто это? — равнодушно спросила она.
— Gospodin Говард — один из наших самых богатых клиентов, очень важный человек. Если ты ему понравишься и будешь вести себя с ним покладисто, получишь все. Надеюсь, ты поняла, что я имею в виду.
Вонни прекрасно поняла намек, но решила немного поиграть в наивность.
— Что прикажете делать? — спросила она.
— Ничего — пока. Просто иди на сцену и выступай. Если ты произведешь впечатление на Говарда, он зайдет сюда после представления и пригласит тебя куда-нибудь.
Как только Шоркен ушел, Вонни покинула гримерную и отправилась на поиски Жюля, поглощенного болтовней с одним из музыкантов, посвящавшим его в темные делишки клуба. Но кроме мелкой подпольной торговли наркотиками и случайной проституции, похоже здесь ничего не происходило, а Жюля подобная мелочь не интересовала.
Отведя жениха в сторону, Вонни рассказала ему о визите Шоркена.
— Я уж начал было подумывать, не является ли этот Говард мифом, — хмыкнул Жюль. — Но все зависит от того, клюнет ли он на приманку.
— С каких это пор у меня сложности с соблазнением мужчин? — спросила Вонни, многозначительно покачивая бедрами.
— Полегче, полегче, — сказал Жюль. — Нам нужен только один мужчина, вовсе не обязательно, чтобы к тебе на сцену полез весь зал.
Он ходил взад-вперед, обдумывая план.
— Попробуй сделать так, чтобы он пришел к тебе в номер в гостиницу, — попросил он наконец.
— Поскакать перед ним на задних лапках? Это проще простого, милый. Но что мы будем делать с ним, когда я затащу его туда.
— Предоставь это мне. Ты только изображай все время недалекую беспомощную девицу, что бы ни случилось. Выполняй все его просьбы. А я позабочусь о том, чтобы дела не вышли из-под контроля.
— Да уж, позаботься, — сказала Вонни. — Уж если я и надумаю тебе изменить, то с менее отвратительной личностью, чем этот Говард.
В этот вечер Вонни превзошла самое себя. Зал неистовствовал, ее шесть раз вызывали на бис, от возбуждения мужчины выскакивали в проходы и свистели. «Если Говард не клюнет на это, — подумала она, — мне придется отпустить бороду и начать курить сигары».