А после Мила дремала в постели, уютно завернувшись с головой в одеяло. Он же успел протрезветь и согнать сон.
В полуоткрытое окно смотрела луна, напоминая о временах жизни в монастыре. Ночами он часто смотрел из оконца кельи на звезды, воображая дальние странствия и опасные приключения, тогда будущее было окутано надеждами и романтикой. Все послушники тогда грезили сражениями и путешествиями.
Мальчишки не думают, о том как ноги стачиваются до кровавых мозолей в первый день же пешего похода. Или как натирают поводья еще нежную кожу рук, к вечеру не чувствуешь задницы, а бедра и икры сводят судорогой, если двигались на конях. Не думают о вони немытых тел, человеческом и лошадином дерьме, о ночевках на голой земле и тухлятине вместо еды. Им видятся рассказы из легенд, баллады о воинских славе и почете.
А о чем, интересно, мечтают послушники других орденов? Книги и Пути об алхимических опытах и исцелении страждующих? Щита и Света о том, как будут бродить по весям и селам, неся слово Единого? Или блистать на дипломатических миссиях в свите короля? За все время обучения Вильтон никогда не пересекался с Ищущими и Защитниками, те обучались отдельно. Постоянно поддерживали связь между собой лишь высшие чины орденов.
Однажды, в ту пору Вильтону едва исполнилось четыре, отец привез с восточных берегов необычный подарок. Музыкальную шкатулку с крошечным ключиком. Стоило завести, как начинала играть печальная мелодия, хрупкая металлическая птичка раскрывала рот и поднимала ажурные крылышки. Если присмотреться, можно было увидеть как двигаются механические детальки, шестеренки, стучат молоточки, вращаются цилиндры. Он мог часами играть с ней и следить за работой механизма.
Устройство храмовой системы можно было сравнить с той шкатулкой. Жесткая структура, где каждая деталь на своем месте и поддерживает общую работу.
Мальчиков забирали в семь лет. Из каждого рода по вассальной клятве призывался третий сын. Если детей меньше или нет сыновей, откупайся, чем хочешь - можешь отдать бастарда или беспризорника с улицы, главное оплати долг за покровительство Единого. Также храмовые службы постоянно прочесывали городские и сельские приюты в поисках талантов, воспитанников не хватало, из ста поступивших выживала лишь половина, особенно ценили детей с магическим даром.
После начинался отбор. В течение трех недель в центральном столичном храме проводились испытания. Проверяли силу будущих послушников, способности к магии, ум. По результатам распределяли в три монастыря, орденов Меча, Книги и Щита. Иначе их называли Разящие, Ищущие и Защищающие.
Орден Меча и Звезды, куда отправился и Вильтон, занимался военными действиями, а также внутренней и внешней разведкой.
К книжникам относили будущих ученых, алхимиков, лекарей, бытовых магов, штабистов и мелкий секретариат. Что опаснее, в ведении ордена Книги и Пути была разведка внутри Храма - их Смотрящие занимались пресечением вопросов инакомыслия среди самих храмовников.
Защищающие - дипломаты и пропагандисты, исповедники и священнослужители, артисты, художники, певцы...
Как вышло, что он ни ххырга не знает о жизни других орденов, кроме общеизвестных фактов?
Мысли сами собой перекинулись на текущие проблемы.
Он в очередной раз промотал ситуацию в голове. Какая-то мелочь упорно отказывалась сходиться. Для начала, Вильтон приближен к высшим чинам, ученик Длани Ласкающей, странно, что его подряжают обычным охранником для книжника. К тому же всем известен дурной нрав рыцаря и нелюбовь к Тейту. Так почему он? И с Тейтом непонятно. Был прикомандирован четыре месяца назад в должности штатного Смотрящего. При этом, судя по заданию, его доступ к секретности на несколько рангов выше, чем у Вильтона... Что за информацию ему нужно доставить Главе? Она касается противников, северян? Или Тейт выявил саботаж в отряде... Сведения настолько ценны, что в сопровождение приставили первого мечника? Или все намного проще: выходки Вильтона в конец достали Ромина и тот решил его спровадить?
От количества вариантов начала пухнуть голова, заломило виски.
Потом... Я разберусь в этом потом. - решил он, устраиваясь в кровати и прижимая к себе девушку.
За завтраком милый брат Тейт упорно отворачивал голову от разносчицы, крутящейся возле их стола. Смежные комнаты, тонкие стены, несколько часов женских стонов и криков... Вильтон радовался своей маленькой мести.
На прощанье, выходя из таверны, он обернулся и послал Миле воздушный поцелуй. Она поймала его и приложила ладонью к щеке.