Герольд замолчал, и стало слышно, как на дворцовой крыше орут и возятся воробьи, а затем раздался звук одинокой трубы. Алан не сразу понял, что он означает, равно как и смысл последовавшего за ним шума и скрежета. Король тоже был застигнут врасплох.
— Окделл, — Эрнани изо всех сил делал вид, что выходки бастарда его не трогают, — пошлите узнать, что происходит.
Алан наклонил голову, но посылать никого не понадобилось. Ворота Полуденной башни распахнулись, пропуская всадника в синем и черном. Властитель Кэналлоа Рамиро Алва счел возможным принять вызов! Это было по меньшей мере удивительно: кэналлийца ни разу не видели ни на одном из турниров, он вообще не жаловал столицу и двор — возможно, потому, что среди Людей Чести Алва почитались худородными. Их принадлежность к Дому Ветров была, мягко говоря, спорной, а кровное родство с известными своим вероломством мори́сскими шадами[8] настораживало. Тем не менее властелин Кэналлоа откликнулся на призыв короны и явился в Кабитэлу во главе большого, отменно вооруженного отряда.
Эрнани поставил кэналлийцев на защиту внешних укреплений, в очередной раз подтвердив свое умение разбираться в людях. Южане держались особняком, но воевать они умели. Окделл не мог не признать, что люди Алвы справлялись со своими обязанностями лучше большинства дружинников Людей Чести. Сам герцог, изысканный красавец со жгучими черными глазами, держался с рыцарями Эрнани не то чтобы заносчиво, просто становилось ясно: чужое мнение кэналлийца никоим образом не заботит.
В глубине души Алан допускал, что южанин понимает — король и его окружение, хоть и вынуждены принимать помощь полукровки, своим его не считают, вот и платит талигойцам той же монетой. Какой дворянин станет искать дружбы тех, кто ставит его ниже себя? А род Алва возвысился лишь благодаря стечению обстоятельств. Когда Дом Ветров выкосила чума, Эрнани Восьмой был вынужден подтвердить права соберано Родриго, приходившегося нынешнему герцогу прапрадедом.
Великие дома Талигойи[9] традиционно роднились лишь друг с другом, но Алва, обосновавшиеся на крайнем юго-западе, веками мешали свою кровь с морисской[10]. Пока Дом Ветров был многолюден, это никого не волновало, но судьба повалила казавшееся несокрушимым дерево. Теперь титул Повелителя Ветров наверняка отдали бы кому-нибудь из подлинных Людей Чести, но в прежние времена законы блюлись свято, даже слишком. Алва стали талигойскими герцогами и возглавили Великий Дом. Повелители Скал, Волн и Молний с этим смирились, однако признать смуглых черноволосых выскочек ровней не могли. Алан Окделл, понимая, что подобные чувства не украшают, с Рамиро был подчеркнуто вежлив, но относиться к нему так же, как к Шарло Эпинэ или Михаэлю фок Вар-зов, не мог. Впрочем, глухой неприязни, грозящей перерасти в ненависть, Алан к кэналлийцу тоже не испытывал. Выбирая между Эктором Приддом и Алвой, Окделл предпочел бы полукровку.
— Алан, — мягкий голос Эрнани оторвал Повелителя Скал от раздумий, — вы видели кэналлийца в деле?
— Ваше величество, — рыцарь старался говорить как можно равнодушней, — кэналлийцы не принимают участия в турнирах, но во время приступов Алва сражается достойно.
Это было правдой. Корявая башня, выступающая далеко вперед и связанная с основной крепостью узкой перемычкой, была особенно уязвима. Франциск это понимал и трижды пытался ее захватить — дважды днем и один раз ночью. Алва отбивался без посторонней помощи, чего нельзя было сказать о защитниках Нового города, где оборону возглавлял маршал Придд. Только сражаться на укреплениях — одно, а принять вызов непобедимого Оллара — другое.
Алан с тоскливым предчувствием наблюдал за двумя всадниками, казавшимися с высоты стен игрушечными. Алва превосходил Франциска в росте, но заметно уступал бастарду в ширине плеч, да и доспех южанина был много легче, а белоснежная, защищенная только черно-синей попоной лошадь кэналлийца рядом с гигантским боевым конем бастарда казалась чуть ли не бесплотной. Герцог Окделл вздохнул — Рамиро проиграет, и хорошо, если сохранит жизнь.
Поступок южанина вызывал странную смесь досады и восхищения — тот делал глупость, но делал! Если б на вызов Бездомного Короля не откликнулся никто, талигойское рыцарство было бы навеки опозорено. Рамиро принял позор на себя, прикрыв от него других. Более того, его проигрыш — проигрыш чужака, он не запятнает Людей Чести. Понимает ли он это? Кэналлийцы отличались болтливостью и горячностью, но их господин был до странности молчалив и сдержан. То, что он дал волю южному темпераменту именно теперь, по меньшей мере вызывало недоумение. Если это, конечно, был темперамент.
9
Согласно легенде, Золотая анаксия (при Эрнани Святом преобразованная в Золотую империю) была создана в результате слияния четырех царств. Потомки их правителей образовали Великие Дома, чьи главы носили титул повелителя соответствующей стихии (Скалы, Ветра, Волны, Молнии). После того как восторжествовал эсператизм, сакральный смысл титулов был забыт, но само понятие Великих Домов уцелело. Великие Дома возглавляют следующие фамилии: Дом Скал — герцоги Окделл (герб — золотой вепрь у подножия черной скалы на багряном поле). Дом Ветров — герцоги Алва (летящий против ветра черный ворон на синем поле); Дом Волн — герцоги Придд (поднятый волной коронованный золотой спрут на лиловом поле); Дом Молний — герцоги Эпинэ (два дерущихся жеребца, белый и черный, на алом поле, расколотом золотой молнией).
10
Автор и его консультанты осведомлены как о том, что звук в вакууме не распространяется, так и о том, кого в нашем мире называли морисками, кому штаны-ренгравы обязаны своим именем, когда началась эпоха великих географических открытий, чем знаменита мармалюка, etc. Но где Земля, а где Кэртиана.