— Вы звали меня, государь?
— Да, герцог. Мы рады вас видеть. — Эрнани выглядел не просто плохо — ужасно. — Алва просит разговора наедине, но я решил пригласить еще и вас. Не то чтобы я ему не доверял, просто вы с Эпинэ сможете дать мне совет.
— Я к услугам моего короля.
— Благодарю. — Повелитель Талигойи еле заметно шевельнул рукой, подзывая пажа. — Пригласите герцога Кэналлоа.
Если южанин и был разочарован присутствием посторонних, то ничем этого не показал. Похожий в надетой поверх легкой кольчуги котте на морисского шада с книжной миниатюры, Рамиро изысканно поклонился.
— Вы хотели говорить со мной, герцог. Надеюсь, вас не смущает присутствие моих добрых друзей?
— Отнюдь нет. Я не хотел, чтобы меня слышали кансилльер и маршал, но я рад видеть герцога Эпинэ, а герцог Окделл знает, о чем я буду говорить.
— Мы слушаем. — Король говорил с видимым усилием, неужели возвращается болезнь? Серую лихорадку нельзя вылечить, разве что залечить, но как же не вовремя!
— Государь, город нам не удержать. Отдых скоро закончится. Франциск делает вид, что будет ждать холодов, но я ему не верю: когда зарядят дожди, в лагере станет несладко. Оллару нужно победить до исхода лета. Он приручил окрестных крестьян и примирил с собой горожан, теперь пора вновь браться за оружие. Два, самое большее — три штурма, и сначала Новый город, а потом и Старый падут. Цитадель продержится дольше, но возьмут и ее. Ваши люди не верят в победу, а простые воины хотят жить.
— Не только простые, — вмешался Эпинэ. — Я вчера повесил гайифского капитана. Мерзавец твердил, что во время осады солдатам причитается тройное жалование, а мы не можем заплатить даже положенного. Наемники скоро уйдут, и хорошо если при этом не ударят в спину.
— Я знаю об этом, — тихо произнес Эрнани, — более того, я не надеялся, что мы продержимся так долго. Если б не ваши выдумки, Рамиро, все было бы уже кончено. Что ж, такова наша судьба. Мы погибнем, но не уроним своей чести. Эпинэ, завтра же переведите гайифцев в Новый город. Когда они предадут…
«Когда они предадут, — с тоской подумал Алан. — Никто из нас не сомневается в предательстве, только не знает, когда оно случится — завтра или послезавтра.»
— Государь, — Рамиро позволил себе перебить короля, — вы правы, от гайифцев надо избавиться, но это лишь начало. Город не удержать, но потеря столицы — это еще не проигранная война.
— То есть? — подался вперед Шарло.
— Государь, выслушайте меня. Я слежу за Олларом с начала войны, и, мне кажется, я его понял. Франциск — отменный боец, замечательный вождь, сильный политик, но он не полководец.
— Не полководец?! — Алан не поверил своим ушам. — Бездомный не проиграл ни одного сражения, он начинал с десятком человек, а сейчас с ним армия.
— Это лишь подтверждает мои слова. Оллар — вождь, ему верят и за ним идут. В королевстве много обиженных и недовольных своим положением, а Франциск умеет и подчинять, и очаровывать. Если он окажется на троне, то сумеет сговориться и со знатью, и с церковью, и с простонародьем. Оллар станет сильным королем, но как военачальник он глуп, хоть и не понимает этого.
— Рамиро! — серое лицо Эрнани порозовело. — Что вы хотите сказать?
— То, что маршал Придд, граф Гонт и иже с ними соображают еще хуже. Оллар — та самая ящерица, что среди черепах сойдет за коня, но он не конь! Франциск воюет по старинке: не было ни одной ловушки, в которую он не попался. Герцог Эпинэ успешно доказал, что марагонца можно бить. Только бездарность Придда не позволяет бастарду понять, что его предел — баронская дружина, разумнее же всего ограничиться турнирами и забыть о большой войне. И это наше счастье! Если Бездомный Король поймет, что не умеет водить армии, он быстро найдет тех, кто будет делать это за него и для него, а сам станет драться в первых рядах, вызывая всеобщий восторг.
— Что ты предлагаешь? — Эпинэ схватил Рамиро за руку, забыв даже о присутствии Эрнани.
— Бросить все на кон и выиграть войну, — твердо произнес кэналлиец. — Не поручусь, что у нас выйдет, но терять нам нечего.
— У вас есть план, герцог? — голос короля дрогнул.
— Есть, ваше величество. Сначала нужно развязать себе руки. Бастард предлагает желающим покинуть город. Выгоните взашей ненадежных и заставьте уйти семьи.
— Семьи? Наши жены поклялись разделить участь своих мужей.
— Участь, но не бой! Пусть уходят. Оллар решит, что в крепости остаются смертники, и пусть его, а женщин с детьми он не тронет. Франциск думает о том, как станет править, он захочет переженить своих любимцев на знатных талигойских вдовах. Бездомный Король жесток, но играет в справедливость, иначе он бы меня не отпустил.