— Мы правда поговорим? — уточнил сын. — Клянешься Честью?
— Клянусь.
Лицо Эрнани не выражало ничего — серая маска, безнадежная, как осенний дождь. За спиной короля тускло блестел знаменитый меч Раканов, привезенный Эрнани Святым из древней Гальтары. Предки Эрнани повелевали всеми Золотыми землями, но былое величие ушло, как уходит в песок вода… или кровь.
Приглашенные чинно занимали места на крытых сукном скамьях. Никакого железа — атлас, бархат и шелк, как в мирные времена, когда все доверяют всем. Алан учтиво подвел Женевьев к скамье, на которой сидели женщины Дома Скал, и занял свое место за столом. Он пришел последним, хотя из двадцати кресел пустовало семь. Семь некогда избранных родов исчезли с лица земли; вернее, девять, потому что Алва не были истинными Повелителями Ветров, а нынешние Ариго унаследовали титул лишь при Эрнани Четвертом.
— Люди Чести, — голос короля был столь же невыразителен, как и его лицо, — глава Дома Волн Эктор Придд по праву Чести потребовал собрать Полный Совет. Я, Эрнани из рода Раканов, подтверждаю законность его требований. Пусть говорит.
— Пусть говорит. — В голосе Шарля Эпинэ сквозило презрение.
— Пусть говорит. — Генрих Гонт, как всегда, ничего не понимал.
— Пусть говорит. — Алан произнес освященную обычаем фразу, пытаясь понять, что же ему так не нравится. Эрнани явно болен, однако дело не в этом.
— Пусть говорит. — Голос Алвы звучал лениво и равнодушно, в нем не осталось и следа утренней горячности.
Алан украдкой взглянул на женскую скамью, где виднелась одинокая фигурка в синем. Срок Октавии близок, ночные бдения вряд ли пойдут ей на пользу.
— Пусть говорит, — буркнул Огюстен Дорак, с весны называвший маршала не иначе как каракатицей.
— Пусть говорит… Пусть говорит… Пусть говорит…
Что-то происходит, что-то скверное. Окделл поймал взгляд Эпинэ — глава Дома Молний казался удивленным и раздраженным, не более того, а с места, где сидел Алан, ни фок Варзов, ни Савиньяка не разглядишь.
— Я говорю свое Слово и обращаюсь к Чести и Памяти. — Придд держался уверенно, чтобы не сказать нагло. Он отнюдь не походил на человека, допустившего чудовищный промах, с трудом исправленный другими. — Я, глава Дома Волн и маршал Талигойи, с болью и горечью объявляю, что силы нашего возлюбленного короля Эрнани истощены и он просит Высокий Совет принять на свои плечи заботу о государстве.
Недуг сразил короля в тяжелый час, мы осаждены сильным и коварным врагом, простонародье, подстрекаемое изменниками, отвернулось от нас. У нас нет надежды на победу, но честь выше смерти. Мы не сдадим Кабитэлу! Да, мы умрем, но умрем, как должно умереть потомкам владык Золотых Земель. Наши жены и дети разделят нашу судьбу, но, прежде чем пробьет наш час, мы обагрим наши мечи кровью ублюдков. Небеса надолго запомнят наш последний бой!
Что он несет! Разрубленный Змей, что он несет?!
— Ты лжешь! — сверкнул глазами Шарло, и государь положил на плечо Повелителя Молний бледную руку. — Король здоров!
— Нет, герцог, — прошелестел Эрнани, — я болен и не могу отвечать за доверившихся мне. Вокруг — измена, Кабитэла не с нами, она против нас. Нам придется выбирать между почетной гибелью, смертью от голода и признанием своего поражения, а значит, выбора у нас нет.
— Есть! — Эпинэ не собирался сдаваться. — Выгоним взашей ненадежных, договоримся с бастардом, чтобы он отпустил женщин и детей. Он согласится, а мы… Мы — воины! Мы или прорвемся в Гальтару, или умрем, но сделав все, что возможно.
— Люди Чести раз и навсегда отреклись от демонов Гальтары. — Ариго были кровными вассалами Эпинэ, только кансилльер не может перечить королю.
— Мы говорим не о том. — Карлион принадлежал к Дому Скал, но его жена была сестрой Придда. — Нужно принять отреченье и избрать регента.
— Называю Алана Окделла, — раздельно произнес Михаэль фок Варзов. Старый рыцарь принадлежал к Дому Волн, но сегодня, похоже, умерла еще одна традиция — кровные вассалы один за другим отрекались от своих Повелителей.
— Называю Эктора Придда. — Карлион никогда не спорит с Кунигундой.
— Придд, — тихо и внятно произнес кансилльер.
— Придд! — рявкнул Генрих Гонт.
— Молчу. — Алан изо всех сил сохранял спокойствие. Все случилось слишком быстро, но почему Эрнани их не предупредил?
— Окделл, — бросил Савиньяк.