Когда обороты выросли, я убрал подсос и сказал:
- Залезаем, поехали.
Забавно, но длинный Паша сзади все же вполне нормально разместился, хоть глядя со стороны, в такое поверить сложно. "Тазик" лихо стартовал и резво повез нас всех в сторону недавно покинутого мной общежития. Когда спутники выгружались, Паша сказал:
- Тебя в два вызвали?
- Ага.
- Давай, найди меня после этого.
- А где я тебя найду? - удивился я простоте поступившей заявки.
- Где мастерская Тёмы помнишь? - спросил Федька.
- Естественно, - кивнул я.
- Вот там и буду, сегодня машину делать решил, так что до вечера там.
- Ага, лады.
Насти дома уже не было, ушла на аэродром, зато была записка от нее: "Поесть не забудь. Забери меня вечером. Люблю."
Есть пока не хотелось, у меня с недосыпу всегда так, поэтому поставил чайник и сразу полез в душ, под горячую воду. Как-то зябко здесь постоянно, все мокрое, кругом ветер сквозняки, вот и мерзнешь. Так уже и замечать перестал, вроде базовое состояние уже, но когда есть возможность порадовать себя горячим, прямо душа поет.
Кстати, а как бы в баньку сходить здесь, а? В настоящую, с духом и паром, деревянную. Не может быть, чтобы бань тут не было, они просто обязаны быть. Надо у Федьки уточнить, и если они есть, то прямо сегодня. Или завтра, на крайний случай.
Хорошо что в этом доме отопление нормальное, с чугунными радиаторами под окнами. В иных печки топят углем, пачкая все черной пылью, а здесь котельная имеется. Все же хорошо, что город этот именно Углегорск, а не, скажем, Рудогорск. Руда дело нужное, но когда о выживании речь, мало что столько пользы приносит, как недорогой уголек в больших количествах. А если сюда электричество все же дотянут, так вообще хоромы будут, на всех пятнадцати метрах жилой площади.
Кстати, о метрах и площади - надо бы еще к столярам заглянуть, насчет заказа мебели договориться, не только Настю раздражает скрипучая металлическая кровать с провисающей сеткой.
Чайник закипел. Я достал из бумажного кулька чуть зачерствелую ватрушку и уселся за стол. За окном заработал какой-то движок и я выглянул - здоровенная водовозная цистерна стояла возле водонапорной башни, возвышавшейся прямо перед окнами. Ага, доливают. Потому что без воды и не туды, и не сюды, насколько я помню. Кстати, а что тут в кино показывают, интересно? Как насчет "Волга-Волга"?
Что-то мысли скачут, ни на чем не задерживаясь, точно устал, спать пора. Три часа здорового сна у меня еще есть, так что немного приду в себя до визита к Милославскому, хотя хотелось бы побольше, минут шестьсот, к примеру. Но не выйдет.
К Милославскому пустили без проблем. Сначала молодая и симпатичная секретарша, наводящая на мысли о неуместной резвости профессора, заглянула в свои записи, а затем пропустил меня в его кабинет, просторный и светлый, с новой, сделанной на заказ мебелью, гармонию которого немного нарушала частая решетка на окне, заметная через приоткрытые шторы.
- Пришли, Владимир Васильевич? - назвал он меня по имени-отчеству, заглянув, правда, предварительно в открытый еженедельник. - Ну присаживайтесь, надо нам с вами беседу поиметь.
- Как скажете, - кивнул я. - Беседа - имя красивое, но почему именно здесь? Да и не свободен я, почти что женат.
- Все равно придется, - усмехнулся он. - Сама судьба свела наши с вами пути к обоюдной пользе.
- А точно к обоюдной? - усомнился я. - Пока из пользы вижу то, что я не выспался после суток, просыпался так, словно из гроба восставал, мучительно и тяжко.
- К обоюдной, к обоюдной, - повторил он. - У меня интерес в вас большой, потому как вы первый человек в городе, которого удалось уверенно определить как прошедшего через искусственный провал.
- Так уж и первый? - переспросил я с недоверием.
- Я сказал, что первый, которого удалось идентифицировать, - повторился Милославский. - Нашли место прохода, нашли следы жертвоприношения, обнаружили вашу ментальную связь с точкой, в которой провели... ритуал, если угодно.
- А что плохого в слове "ритуал"? - удивился я.
- Потому что это все же не религия, а скорее... пожалуй что физика, хоть и непривычная физикам ее составляющая, - задумчиво сказал тот. - Это скорее был эксперимент, так правильней это все назвать, нежели ритуал. Как только начинаем пользоваться не своей терминологией, так и сбиваемся с науки на мистику. А это неправильно.
- Для меня это все мистика в любом случае, - сказал я честно.
- А для меня - нет, - ответил Милославский и задал вдруг неожиданный вопрос: - Вы своей работой нынешней довольны?
Я немного озадачился. В последние дни на меня столько всего и сразу свалилось, что мне просто недосуг было задуматься о своем отношении к работе. Поразмышляв с минуту, я ответил:
- Она неплохая. Уважаема в городе, у меня остается много свободного времени, что позволяет зарабатывать на стороне, потому как жить на зарплату и работать от сих и до сих я не привык... Опять же толковых людей там встретил, с одним из которых дела какие-то делаю... Опять же патроны со скидкой, а пострелять уже пришлось.
- Это в поездке за автомобилями? - уточнил он.
- Справки навели или я сам проболтался?
- Справки, - коротко ответил Милославский.
- Да, там довелось. - подтвердил я. - Да и вообще такую анархичную жизнь, в которой можно много приобрести и много потерять я предпочитаю спокойной жизни с работой от звонка и до звонка. К тому же я начал пилотированию обучаться, пока в теории, но... То есть еще и альтернативные пути развития появились.
- Пилотирование - это хорошо, вообще полезно, - кивнул он, что-то пометив у себя в бумагах. - Поначалу администрация этого не оценила, отдала энтузиастам, за что спасибо им, разумеется, но теперь поняли, насколько это важно... Ладно, не об этом речь...
- А о чем? - насторожился я. - О том, что у энтузиастов аэродром собираетесь отбирать?
- Уже в курсе? - поднял он брови. - Собираемся. В принципе, потому что вопрос окончательно не решен. В городе правило, что все жизненно важные отрасли и дела могут управляться только городом же, а никак не частником. Но... есть вероятность это решение не принимать. Или принять в урезанном виде, например, законтрактовав предприятие на городские нужды полностью, но не национализируя.
- Это называется "национализацией"? - с иронией переспросил я.
- Да, нас именно так и называется, - ответил Милославский, скрестив руки на груди и глядя мне в глаза. - Но я уже сказал, что по данному вопросу совещания пока не было и решения не принималось. А мой голос, кстати, на совете весит серьезно, подчас как та самая гирька, которая окончательно решает, куда склонятся весы.
- Я понял.
Я действительно понял. Понял, что я Милославскому зачем-то нужен, понял что он уже просчитал все варианты и уже нашел рычаг воздействия, и понял, что он знает, как за этот рычаг тянуть. Он, интересно, точно профессором-философом был раньше, или "честным рейдером"? А то все ухватки в наличии, я на таких насмотрелся.
- Хорошо, про способы убеждения послушал, - кивнул я. - А зачем я вам конкретно нужен?
- Для лучшего, - засмеялся он. - В самом деле не пожалеете. Я подготовил документ, согласно которому Горсвет откомандировывает вас в распоряжение управления по науке городской Администрации, которое я имею честь возглавлять. Вас и Федора Мальцева.
- С обязанностями...?
- Простыми и понятными, - завершил он мою фразу. -Заниматься тем, чем вы сейчас занимаетесь в нерабочее время. Куда-то ездить, что-то искать, где-то бывать. Не возбраняется халтурить, да и я найду способ премировать, если у нас все сложится.
- Все из-за моего статуса "искусственно провалившегося"? - уточнил я.
- Не только, - ответил он. - Мальцев давно известен как смелый и нахальный мародер, не боящийся забираться в такие места, куда подчас и разведка пасует соваться. К тому же у него постоянные проблемы с дисциплиной на работе, он настоящий анархист.