- А почему не привлекать тот же разведбат? - уточнил я.
- Потому что тогда надо просить об одолжении, - развел он руками. - А я не люблю одалживаться. И опять же упомянутый вами "статус" - в разведбате нет таких, которые попали сюда из-за ритуала адептов Тьмы. А это может когда-нибудь очень сильно пригодиться. Это первое.
- А второе?
- Второе - вы мне кажетесь неглупым человеком. И если у вас в прошлом было свое успешное дело, вы наверняка не склонны работать на кого-то, будете стремиться к известной самостоятельности. Так?
- Так, все верно, - кивнул я.
В этом он меня верно просчитал. Я на дядю не работал уже лет десять, отвык, мне проще самому за себя отвечать, чем перед кем-то отчитываться постоянно. Но только он мне особой самостоятельности и не предлагает вроде как. О чем я и спросил.
- Предлагаю, - ответил Милославский. - Хотя бы в том, что я редко ставлю задачи "в режиме обезьяны", предполагаю самостоятельность исполнителя. Да и нет у меня задач вам на каждый день, отчасти поэтому я к вам и обратился. Найдете чем занять себя, не будете все свободное время в шинке сидеть, как многие другие. Согласны?
- Вообще-то да, - осторожно ответил я, после чего уточнил, не удержавшись: - А вообще у меня выбор был?
- Нет, - ответил профессор более чем лаконично.
- Тогда тем более согласен. Как это все будет выглядеть?
- Сегодня подготовим документы на перевод, завтра их подпишет зам главы Администрации и бумаги отдадут в Горсвет. Послезавтра жду вас обоих здесь, с самого утра. Прикрепим к вам человека из моих научников, он начнет вводить вас в курс дела, чтобы вы не вслепую действовали, а знали реальную ситуацию.
- Но официально я...
- Будете числиться в Горсвете.
- Понял.
- Хорошо, что поняли, - кивнул Милославский, после чего придвинул к себе толстую тетрадь. - А теперь давайте снова поговорим про ваш провал. Детально, по минутам и секундам, что делали, куда ходили, какими словами пугались и ругались, что видели... все, в общем. Напрягите память.
В последний раз я сталкивался с понятием "мурыжат" года два назад, когда меня вызывали в городской УБЭП вроде как дать показания, а фактически для того, чтобы найти какой-нибудь повод содрать денег. Тогда два лихих майора умотали меня вопросами до головной боли и бешенства. Сейчас почти такого же результата сумел добиться один Милославский, разве что бешенства не было, денег он с меня не хотел и просто своим делом занимался. Но плешь проел. Насквозь, до самого мозга.
Когда я из НКВД вышел, уже темнеть начало. Плюхнулся в "тазик",завелся, пока прогревался, пытался мысли в кучу собрать. Вот так, я тут без году неделя. и уже всем остро нужен. Хорошо это или плохо? Если действовать с умом, то хорошо, потому что нужен я им, а не они мне. Они мне тоже, но все же вторично. Кстати, если с нами начнут работать научники, то у них будет неплохо попросить карту колебаний границ Тьмы. Авось не откажут.
Ладно, надо теперь Федьку отыскать. "Тазик" сорвался с места и понес меня, звонко тарахтя, в сторону базара, где сейчас должен был Федька ошиваться. Промелькнул отрезок Советской, затем я свернул на Кривой Ручей, и оттуда - на улицу Либкнехта, в конце которой, разбитой и грязной, базар и раскинулся. С правой стороны к нему приткнулись несколько кирпичных сараев, в которых, судя по виду, и до "исторического материализма" были какие-то мастерские, и сейчас ничего не изменилось.
Гараж Тёмы найти было нетрудно - в распахнутых воротах был виден стоящий над ямой "Блиц" Федьки. Под ним с задумчивым видом прохаживался чрезвычайно чумазый парень с фонарем, а вот Федора видно не было.
Остановившись у самых ворот, я заглянул внутрь. Парень под машиной не обратил на меня ровным счетом никакого внимания, и я постучал по металлическому борту кабины, откликнувшемуся гулко, как железная бочка.
- Алё, гараж!
- Чего хотел? - соизволил тот обернуться, наконец.
- Хозяин экипажа где? - я снова постучал по машине.
- Федька-то? - переспросил тот. - А на базар пошел, в чайную.
- Ага, благодарствую, - кивнул я и пошел на улицу.
Чайную я помнил, хоть и не заходил. Она почти вплотную примыкала к логову армянских обувных мастеров, пытавшихся убить во мне чувство всякой эстетической меры туфлями с длинными носами, типа шоковая терапия. Стандартный для этого базара маленький желтый флигель, кривоватый и частично осевший в землю, на котором висела вывеска "Чайная Бомбей" и был изображен сизоватого оттенка слон на фоне восточного облика башен, здорово напоминающий картинку с пачки "Чая индийского" - единственного его сорта, продававшегося во времена моего детства.
Федька действительно блаженствовал в общепите, сидя за столиком, на котором стоял фаянсовый чайник, накрытый колпаком, чтобы не остывал, и при этом он жевал пирожок с чем-то вкусным, судя по тому, как довольно он щурился. Еще кучка таких же пирожков возвышалась перед ним на тарелке.
Усевшись напротив, я сразу дернул один, надкусил - с клубничным вареньем, надо же! Вкусно.
- Вкусно, - оповестил я его.
- Ты только пироги жрать пришел, или по делу? - вежливо поинтересовался Федька, отодвигая от меня тарелку.
- По делу, дай запить, - сказал я, сграбастал его стакан с чаем и хлебнул из него. - Блин, как ты пьешь это? Жопа не слипнется? Это же чайный сироп.
- Это чтобы такие как ты не воровали, - сказал он, отбирая стакан назад.
К нам подошел сутулый лысоватый мужик с бородкой, спросил меня:
- Будете что-нибудь?
- Обязательно! Чаю... обычного, черного, и... два пирожка с клубничным вареньем... с чем еще есть?
- С яблочным.
- И два с яблочным, - дополнил я.
- Один с клубникой вернешь, - предупредил Федька.
- Жлоб, как есть - жлоб, - вздохнул я. - Ладно, теперь к делу. Был я у Милославского, и пришел оттуда с новостью.
- С большой или так себе?
- С большой. Нас с тобой из Горсвета откомандировывают в его управление. С сохранением зарплаты и должности.
- Это на хрена? - скривился Федька. - Мы с тобой если с суточной работы уйдем - на зарплату жить будем. Если каждый день - я бросаю службу на хрен, все равно годовой ценз у меня вышел, могу идти куда хочу.
- Не все так плохо, если на первый взгляд, - взялся я его успокаивать.
И рассказал все, что мне рассказал Милославский. Федька слушал внимательно, иногда кивал, иногда переспрашивал, а морду больше не кривил. Предложение профессора ему тоже чем дальше. тем больше нравилось.
- То есть мы с тобой будем гонять туда, куда сами научники ссут лазить? - уточнил он. - И куда разведбат подписывать не хочется, потому как он в другие руки работает? Я все правильно понял?
- Правильно. По крайней мере, Милославский так все подал, а как на деле будет - там посмотрим.
- Оно неплохо, - кивнул Федька. - Кстати, а что ты мне отказался в караулке рассказывать? Чего там у тебя за секрет страшенный?
Поведал ему и об этом, про эффект "обратного времени" на границе Тьмы. Увидев скептическую его морду, сказал:
- Федь, ты про беременности слышал?
- Ну... да, слышал, - признался он.
- Есть другое объяснение?
Он подумал, поглазел сначала на потолок, затем на стену, словно ожидая, что ответ проступит как слова "Мене, текел, фарес" на Валтасаровом пиру, затем покачал головой.
- Нет объяснения.
- Второй вопрос... - снова заговорил я. - Опеля своего брал - Тьма дальше была?
- Дальше, верст на восемь, - подтвердил Федька.
- Резинки рассохлись?
- Было дело, намучился, пока ехал.
- А тут две машины гнали, и хоть бы хны, так, капельки покапали. Верно?
- Это да, верно, - согласился он. - И так быть бы не должно, если они рядом стояли и считай, что одинаковое время.
- Вот и я о том, - обрадовался я его согласию. - А теперь прикинь, что будет, если получим карту колебаний Тьмы со свежими обновлениями.
- Это я понял, - сказал Федька после довольно длительных размышлений. - Но и риску туда соваться много, сам же видел.