— Пусть даже так, но с вашей стороны некрасиво пренебрегать республиканскими эмблемами, — говорит какой-то пожилой осанистый господин. — Надо хоть ленточку надеть на фуражку, иначе, пожалуй, вас не отличишь от неприятеля, ведь форма у всех одинаковая, старая австрийская.
Справедливое замечание. Надо как-то отметить нашу политическую принадлежность.
— Успеется, подождем до встречи с венграми, — решает Эмануэль. — Времени на такой пустяк всегда хватит.
А кругом прямо бумажное наводнение. Портреты Вильсона, Масарика, Крамаржа[158], флажки, эмблемы. Все это торчит из каждого окна, в каждой петлице, на шляпах, на балконах. Витрины полны эмблемами, все окна залеплены, каждое слуховое окно разукрашено, точно на улице масленичный карнавал.
А положение на фронте далеко не блестящее, не время сейчас для беспечных восторгов: из Словакии пришли дурные вести — венгры разбили наших у Вруток.
— Лучше бы бросили эти побрякушки да шли с нами на помощь.
Никто не отзывается на эти слова Эмануэля. Весь вагон молчит. Только пожилой осанистый господин дружелюбно улыбается, глядя на нас. Кондукторша отказывается принять от нас деньги за проезд, — мол, кто-то из присутствующих уже заплатил. Эмануэль усмехается, прикрыв усики рукой.
Переход нашего батальона на Масариковский вокзал через Пршикопы и Вацлавскую площадь представлял собой великолепное зрелище. Мы несли плакаты «Свободу словакам!». Толпа, теснившаяся на тротуарах, провожала нас приветственными возгласами. Энтузиазм, воля к победе были неописуемы. Нас обнимали, совали цветы в дула наших винтовок. Женщины плакали от избытка чувств.
Чернокудрая девушка с приятельницей — видимо, студентки — подбегают ко мне и Эмануэлю. Наверное, мы кажемся им забытыми, на нас нет никаких ленточек и эмблем. Лица девушек сияют восторгом. Мы идем размашистым походным шагом. Им трудно поспеть за нами, они трусят рядом, стараясь вытащить из своих блузок значки «Чешского сердца» — простенькие металлические квадраты с сердцем и терновым венком вокруг. Но булавки крепко засели в ткани и не поддаются. Девушки торопливо дергают значки. Тщетно. А мы опять ушли вперед. Они рысью догоняют нас и снова, остановившись, сражаются с булавками. Их смущенный смех заражает и нас, мы громко смеемся. Нет, не вынуть вам эти сердечки, да и мы уйдем, нам нельзя мешкать, мы спешим на фронт.
Никак им не добраться до нас, кругом толчея, давка, попробуй пролезь! Мы совсем потеряли их из виду, прощайте, девушки! Толпа поглотила их. Но нам стало веселее. С такими девушками приободрился бы и осужденный на смерть. Жаль, что нам не достались значки с их блузок — такие сувениры гармонировали бы с подсознательно владевшим нами чувством: мы — добровольные жертвы, горсточка нас идет на бой с превосходящими вражескими силами. Как мы ни прятали от самих себя свое душевное состояние, нельзя было не заметить его удручающего сходства с умонастроениями тех дней в Фиуме, когда мы предавались мыслям о своей обреченности. Неужели давнее предчувствие сбудется?
Новые толпы.
Новый взрыв восторга.
Новые женские лица. Веселая дробь барабана, переливы фанфар.
И вдруг откуда ни возьмись — наши приятельницы! Точно с неба свалились. Верно, обогнали нас кружным путем. Быстро, резким движением они вырывают значки вместе с кусочками материи. Мы, все четверо, весело смеемся. И вот значки уже на наших фуражках, вместе с подобием шелковой розетки. Это было так неожиданно!
Мы еще не успели опомниться, а девушки, запыхавшиеся и счастливые, уже исчезли позади, затертые толпой. Или просто у этих курочек уже не было сил поспевать за нами?
Эх, лучше не вспоминать, как в четырнадцатом году 92-й полк шел через наш город вот с такими же воинственными лозунгами, а через две недели был поголовно истреблен сербскими пулеметчиками под Шабацем! Но стоит вспоминать и о том, что «Робинзон Крузо» — книга о человеке, потерпевшем крушение, была первой книгой, которую я прочел. Лучше глядеть на машущих платками и ни о чем не думать. Смех «наших» девушек еще звучит в сердцах неутихающей радостью. А как неутомимы жители, провожающие нас приветственными кликами! Вот на что способны слабые женские глотки! Эх, почему мы не поцеловали девушек, подаривших нам значки! Толпа так быстро поглотила их, они едва успели протянуть нам значки с кусочком ткани, которая только что прикрывала их грудь. Какой прелестный и милый дар!
Толпа провожает нас до самого поезда. У многих с собой куски мела, они размашисто пишут на вагонах: «Смерть венгерским графьям!», «Свобода братьям-словакам!» Откуда это столько хвои, столько гирлянд? Вот и целые березки. «Боздеховцы» фотографируются без «амазонок», которые, кажется, даже не участвовали в шествии. У их компании отдельное купе, рядом с офицерским, они написали там красивыми буквами:
158