— Вилиан, — решила играть по его правилам, — я ведь говорила вам тогда, перед началом отбора, что все равно не смирюсь. И вы ответили, что помогли бы, только это не в вашей власти. Теперь вы действительно можете помочь. Верните кулон и забудьте, кто я. Осталось немного, всего четыре испытания.
— И что тогда? — Поинтересовался Вилиан, присаживаясь на край стола. — Что будет, когда отбор завершится?
— Я одержу победу и докажу, что способна сама управлять своей жизнью!
Хотелось верить, что меня услышат. Поймут. Но Вилиан только покачал головой.
— Ты — маленькая глупая девчонка, Элиза, — грустно сказал он. — И не понимаешь, что, на самом деле, подписываешь себе приговор. Стоит отцу узнать, кто скрывается под видом лорда Кавернела, и он тут же заставит тебя выйти замуж. Неважно, победишь ты или проиграешь. Все равно будет тот, кто займет второе место.
— Почему? Почему, ответь? — Я тоже отбросила приличия.
— Альдону нужна поддержка. Сила, которая в случае опасности сможет уберечь страну от кровопролития. Ты же видишь этих лордов. Они жаждут только одного — власти.
— И отец хочет преподнести им эту власть!
— Нет, он хочет найти достойного союзника, чтобы в случае чего ты была под надежной защитой, а у Альдона был сильный король. Неважно, твой муж или будущий сын. Услышь меня, пожалуйста, и давай оставим игры. Король хочет тебя защитить. А ты делаешь все, чтобы у него это не получилось.
— Если бы он сразу так мне и сказал, я бы не сбежала.
Слова Вилиана казались разумными, но я не собиралась ему верить! С чего бы это? Он — враг. И на стороне отца. Ничто не мешает ему немедленно отвести меня к королю, а лордам объявить, что Элиас Кавернел выбыл из испытаний.
— Сбежала бы, — вздохнул Вилиан. — Потому что упрямая. Можешь не верить, но я понимаю тебя, Элиза. Понимаю, что тебе горько и обидно оттого, что твоей судьбой распоряжаются остальные. Но в жизни не все происходит так, как нам хочется.
— Зачем? — Потребовала ответа.
— Зачем — что?
— Сидишь здесь, разговариваешь со мной. Не проще ли позвать слуг, отца? Пусть посадят меня под замок и не выпускают до конца отбора. Только я все равно сбегу! Или умру. Но не выйду замуж.
— Почему? Тебе никто из них не нравится?
А Вилиан задавал правильные вопросы… Хитрый, изворотливый секретаришка!
— Это не имеет никакого отношения к моему решению.
— А мне кажется, имеет. И если тебе кто-то по душе, Элиза, почему бы не привести его к победе? — Упорствовал Вилиан. — Я помогу, обещаю. Только вернись и хватит делать глупости. Даже уговорю его величество не сажать тебя под замок.
— Думаешь, король будет слушать своего секретаря? — Прищурилась я.
— Секретаря — нет, сына — да.
Я замерла. Прикоснулась ко лбу — жара нет. Это не сон и не бред. И Вилиан сказал то, что сказал. А теперь ждал моего ответа — и я впервые поняла, что он тоже боится. Боится того, что скажу, как отреагирую. В его взгляде читалась обреченность, граничащая с надеждой. А я не знала, что ему сказать. Ох, и отец! Столько лет молчать! Да у меня и в мыслях не возникало… Ни у кого не возникало. Вилиан вел себя со всем подобающим почтением. Ни словом, ни жестом… Но я понимала, что такими вещами не шутят. Он мой… брат?
— Не послушает, — припечатала я. — Это же отец. Мне досталось его упрямство.
Вил отвел взгляд. Наверное, ему нелегко давался этот разговор. Можно подумать, мне легче. Я пыталась поверить — и не могла. Точнее, могла, но не верила. Или верила… Запуталась! В голове воцарился сумбур.
— Ты вернешься, Элиза?
— Нет.
— Замкнутый круг какой-то, — пробормотал Вилиан, а я все-таки решилась. Шагнула к нему, присмотрелась. Да надо быть слепой, чтобы не заметить очевидного! Да, видимо, Вилиан внешне пошел в мать, но изгиб губ, манера глядеть с прищуром, черты лица…
— Подожди, если у него есть ты, почему бы просто не оставить тебе трон? — Задала самый очевидный вопрос.
— С ума сошла? — Вил неодобрительно посмотрел на меня. — Я ему никто. И никем останусь.
— Он мог бы признать…
— Не мог бы. И закончим на этом.
— Прости.
Все равно не понимала, зачем так отчаянно искать мне мужа, если можно просто объявить, что у короля есть наследник. Я даже не обижусь! Маменька… маменька будет злиться, да. Но Вил же уже есть. Этого не отменить. Время не вернуть вспять. Значит, именно он — сын той девушки, о которой говорил Рен? Как такое вообще может быть? С другой стороны, отцу повезло — от его великой любви остался ребенок. А что достанется мне? Если победит Ливеран или Листиас?