Первым опомнился отец. Он, забыв про приличия, бросился ко мне и подхватил, не давая упасть, а затем передал на руки лекарю. Боль медленно отступала, вот только там, в глубине души, нарастала другая. Я обернулась и отыскала взглядом Рена. Он стоял, облокотившись на стену, и смотрел на меня так, что поняла — мне не жить. Не жить без него. Ответ читался в глазах, в позе, в пальцах, стиснутых в кулаки так сильно, что побелели костяшки.
— Элиза! — Налетела на меня Ари. Вот кому было все равно, что скажут окружающие. — Эли, дорогая.
Она прижала меня к себе, стараясь не повредить наложенные повязки и заклинания. А я увидела Даниара. Он ухмылялся. Он знал! Знал, кто я. Возможно, давно, но зачем-то молчал, чтобы вот так… Вот так открыть всем глаза. Зачем? Чтобы… чтобы Рен проиграл ему в финале? А согласится ли Рен вообще в нем участвовать?
Снова растерянно перевела взгляд на Рениарда, но он не смотрел на меня.
— Элиза, девочка моя, — это уже мама. Уткнулась в её плечо и разрыдалась, не в силах больше держать себя в руках.
— Финальный поединок состоится через час, — провозгласил отец, и мать увлекла меня к двери.
Как мы миновали коридоры до ближайшей комнаты — одной из гостевых — я помнила плохо. В глазах темнело, а ноги не желали слушать свою хозяйку. Когда кто-то подхватил на руки, я узнала запах одеколона Вилиана — и успокоилась. Рядом что-то раздраженно шипела мама. Ей не нравилось присутствие брата. Но Вил что-то рыкнул, и она замолчала. Затем меня бережно опустили на кровать. Повязку на плече поменяли. Видимо, нас догнали целители. Боль окончательно отступила под теплым порывом магии, и я открыла глаза.
— Все будет в порядке, ваше высочество, — улыбнулся королевский лекарь. — Рану я залечил. Поэтому немного отдыха — и будете на ногах.
Лекарь вышел, оставляя меня наедине с родными. Родители, Ариэтта, Вилиан. Но того, кого бы действительно хотела видеть в эту минуту, рядом не было.
— Эли, девочка моя, как ты? — склонилась к изголовью мама.
— Хорошо, — собственный голос показался чужим и хриплым. — Я в порядке.
— Ты напугала нас. Обещала же проиграть предыдущий этап! — Бушевал отец. — Разве сложно было приготовить нечто несъедобное? Что уж проще! Нет, в тебе неожиданно проснулся кулинарный талант. И что теперь? Полезла под чужую шпагу.
Я тихо всхлипнула. Рядом тут же присела Ари, сжала мою руку. Вилиан держался чуть в стороне, но я чувствовала исходящую от брата поддержку.
— Что теперь будет? — спросила отца.
— Завершим отбор, — ответил он. — И я надеюсь, что у твоего возлюбленного хватит ума не поддаться на чужую провокацию. А если не хватит…
— Я не выйду за Даниара!
— Не выйдешь, — пообещал Вилиан. — Я убью его раньше.
— Помолчал бы! — обернулась к нему мама. — Это ты во всем виноват! Сказал бы нам раньше, где Элиза — и она бы не пострадала.
— Мама, он-то причем? — вздохнула я. — Наоборот, Вилиан все это время присматривал за мной, чтобы ничего не случилось.
Конечно, маму я не переубедила. Она демонстративно отвернулась, давая понять, что её мнение не изменится никогда.
— Ваше величество, может, стоит отложить финал до завтра? — Вилиан повернулся к отцу. — Надо дать лорду Аэрдану время угомониться. Да и Элизе нужен отдых. А я уверен, она не пропустит финал.
Вилиан, как всегда, был прав. Но отец только покачал головой.
— Если мы задержим финал, начнутся кривотолки и пересуды. Если участие принцессы в финальном поединке мы еще сможем как-то объяснить, или даже вообще не объяснять, то если поединок состоится завтра, скажут, что результат был предрешен. Нет, Вил, через полчаса эта битва завершится. И если лорд Аэрдан достоин руки Элизы и престола, он победит.
Я едва сдержала стон. Захочет ли Рен теперь побеждать? Но отец прав. Нельзя оставлять ни малейшей лазейки, которая позволила бы подвергнуть сомнениям результаты.
— Я хочу переодеться, — обернулась к Ари. — Поможешь мне?
— Эли, тебе не стоит…
— Ариэтта, принеси мне платье или позови служанок.
Я села и опустила ноги на пол. Кузина в поисках поддержки взглянула на моих родителей, но мама кивнула, и она вышла из комнаты.
— Элиза, ты уверена, что хочешь быть там? — спросил отец.
— Конечно, — я склонила голову.
— Тогда мы будем тебя ждать. Пойдем.