— Александр Михайлович, мне кажется, вы меня с кем-то перепутали, — прежним ровным тоном произнесла я. — Мне казалось, меня пригласили сюда на должность личного помощника, а не… любовницы, — я все же запнулась, снова ощутив жар румянца на щеках. — Боюсь, в последние я категорически не подхожу.
— И почему же? — хм, я что-то путаю, или мои слова позабавили Смычковского?
Ухмылочка определенно стала шире, а в глазах появился странный блеск.
— Потому что я не путаю работу с личной жизнью, — отрывисто сказала и добавила. — Если это все, я пойду, — презрев все правила вежливости, резко развернулась и стремительно направилась к двери, и даже ухватилась за ручку.
— Олеся Викторовна, — настиг меня голос шефа, и я замерла, невольно напрягшись. — Распоряжение насчет чулок в силе. Можете идти.
С силой выдохнув, я распахнула дверь, глядя перед собой и ничего не видя из-за пелены ярости. Нет, ну что он себе позволяет. Думает, раз такой большой начальник, значит, все можно? Да… Да пош-шел он, кобель драный. Знала бы, каков Смычковский на самом деле, придумала бы что-нибудь, чтобы не приходить сюда. Медленно, с перерывами выдохнув и кое-как восстановив самообладание, я повела плечами, пытаясь расслабить мышцы, и вернула мысли в рабочее русло. Сходить в отдел продаж, познакомиться с коллективом и проверить наличие канцелярии. Да, самое верное решение, тем более, Татьяна может заняться телефонными звонками.
На удивление, остаток дня прошел без происшествий. Напарница изо всех сил изображала старшую, с умным видом щелкая по клавишам и принципиально не беря трубку, если я сидела за столом. Как приносили бумаги или с каким-то поручением — Татьяна сидела с каменным лицом и ужасно занятым видом, и, конечно, делами занималась я. Ну а если бумаги требовали подписи, или надо что-то передать шефу, конечно, Танечка тут как тут: чуть не из пальцев вырывала и вприпрыжку скакала в кабинет. А мне, если честно, и лучше, лишний раз пересекаться со Смычковским не хотелось. Пусть вон эту Таню проверяет на наличие чулок под юбкой, я девушка приличная, и не считаю, что секретарь равно безотказная любовница.
К концу дня я даже втянулась в работу офиса, оказавшуюся насыщенной, времени следить за напарницей и придумывать ей козни не оставалось. А вот у этой клуши, оказывается, его было в избытке… Наверное, ей не понравилось, что принести чай Смычковский просил исключительно меня, хотя я бы с радостью перепоручила эту почетную обязанность Татьяне. Наученная опытом, я вставала теперь так, чтобы шустрые конечности шефа не смогли дотянуться до моих ног. Мало ли, что он там еще соберется проверить. И вот, в очередной раз меня вежливо попросили принести чашку, и я отправилась в туалет напротив нашей приемной, помыть лимон. Как-то не подумала, что невозмутимо сидевшая за компом Татьяна обязательно воспользуется моментом, чтобы устроить гадость.
Вернулась, нарезала тонкие кусочки, залила кипятком заварку, в общем, все как обычно. Сахарница, ложка, и я зашла в кабинет Смычковского, молча поставила на его стол и так же без слов развернулась к двери. Однако успела сделать только несколько шагов, как за спиной раздался задумчивый голос:
— Это какой-то новый сорт чая, Олеся Викторовна? Или экзотический способ приготовления?
Я развернулась и с недоумением посмотрела на начальство.
— Прошу прощения? — коротко переспросила, начиная злиться, что он опять придумал причину для придирки.
— Попробуйте сами, — так же коротко предложил он, подвинув ко мне чашку с чаем.
Поджав губы, я пожала плечами, подошла и аккуратно набрала в чайную ложку жидкости, отправила в рот… И едва не выплюнула на стол Смычковского. Черт. Откуда там соль? Он же сам добавляет колотый сахар, вон даже сахарница стоит. Бровь шефа выгнулась, уголок губ дернулся в усмешке. Александр Михайлович откинулся на спинку кресла, переплетя пальцы, и вперил в меня свой прокурорский и почему-то очень довольный взгляд.