— А вдруг, ведьма объявилась? Воронье уже третьи сутки над городом кружит… — Это заговорил тот, который держал в руках факел. На нем тоже был шлем, но он смотрелся комично из-за торчащих во все стороны усов.
Аглая не смогла сдержать истеричный смешок, глядя на усы-щетку.
— Цыц, идиоты! Не пугайте ее. Она и так натерпелась! — Старый предводитель ласково погладил Аглаю по голове.
От отвращения она дернула головой. Показалось, или на лице старика отразилась боль?
— Какое погружение в роль «любящего отца». — Она покачала головой. — Быстрее делайте, что хотели.
Вся компания дружно переглянулась. «Папаша» нахмурился еще больше. Нечесаные брови почти скрыли глаза. Он сжал губы, и морщины на лице стали похожи на шрамы.
— Аглаида, кто это сделал? Тебя похитили?
Аглая сорвалась на нервный хохот. Она рассмеялась и покачала головой. Смех перешел в истерику. По грязным щекам потекли слезы. От рыданий горло сдавило, и стало трудно дышать.
— И что я должна ответить по вашему сценарию? — Она хрипло кричала, распугивая ночных птиц. — Какой ответ вы все ждете? А? Да, меня похитил злодей? Или их несколько? Что вы там запланировали?
— Дочка, успокойся! — Старик снова потянулся к ней, но Аглая отшатнулась.
— Не трогайте меня, уроды!
— У нее истерика. Быстро к лошадям. Нужно к лекарю. Неизвестно, что эти ублюдки с ней сотворили.
Две пары крепких рук потащили Аглаю вперед. Ноги заплетались и скользили по мокрой от дождя земле. Она шаталась из стороны в сторону и чувствовала себя безвольной куклой, марионеткой, которой управляли мужские руки. Если бы не они, она и шагу не смогла бы ступить. Двое высоких стражников, или кем они там себя возомнили, буквально волокли Аглаю за собой. Те, что держали факелы шли чуть впереди, освещая хмурый неприветливый лес. За ними шагал «отец». Сзади пристроились те, что были с мечами.
Все еще не теряя надежды сбежать, Аглая оглядывалась по сторонам. После пыток, устроенных чокнутой стервой, тело слушалось с трудом. Аглае приходилось заставлять себя хотя бы поворачивать голову. Странно, но теперь лес выглядел совсем иначе. Исчезли жуткого вида деревья со скрюченными ветками. Сейчас они казались вполне обычными. Но от этого спокойнее не становилось.
Аглаю уверенно вели по непроходимой чащобе. Густые кроны не пропускали лунный свет. И даже свет от факелов терялся в зарослях, стоило немного отстать. В босые ступни то и дело впивались острые камни и опавшая хвоя. Аглая уже настолько свыклась с болью, что даже не обращала внимания на мимолетные вспышки. Но когда в пятку вонзился острый камень или еще бог весть что, не удержалась и вскрикнула. Ее конвоиры напряглись и остановились.
— Аглаида, милая, что случилось? — Это «отец» решил проявить заботу.
Он всматривался в ее лицо, как будто ожидал увидеть там бегущую строку. Аглая молчала. Она не будет подыгрывать этим сволочам. Все равно убьют. Участвуя в их «развлечении» она себе жизнь не сохранит. Может, немного продлит, но не сохранит. Он заметил, что она упирается пальцами в землю, стараясь облегчить жжение.
— Идиоты! Она же босиком!
Похититель, стоявший слева, неожиданно подхватил ее на руки и прижал к себе. Она не была хрупкой барышней и то, с какой легкостью он удерживал ее, говорило о недюжинной силе. Мозг работал на пределе. Даже если ей каким-то чудом удастся сбежать, такому здоровяку не составит труда ее догнать. Да и куда она побежит? Господи, что же делать?! Воображение, не смотря на усталость, нарисовало картину кровавого будущего. Пытки, изнасилование, убийство…
Лицо обдало холодным потоком воздуха. Различимая даже в темноте тень скользнула перед глазами. Громкое насмешливое карканье заставило Аглаю вздрогнуть всем телом. Она почувствовала, как в нее впились мужские пальцы, сжимая сильнее. Кто-то рядом зашептал:
— Не к добру все это. Не к добру. Мерзкое воронье. Ведьмины спутники. Не к добру… Сгинем все в этом лесу проклятущем.
Седой гневно обернулся:
— Ах, ты тварь трусливая. Как вернемся, я тебе кое-что похуже ведьмы устрою. Будешь гнить на главной площади. Всем на потеху. И в назидание, что в моей дружине трусов не держат.
Аглаю передернуло. Это все звучало так… по-настоящему. Она бросила взгляд на обвиненного в трусости мужчину. Ни шлем, ни даже темнота не помешали рассмотреть ненависть на его лице. И эта ненависть была обращена к Аглае. Он смотрел прямо на нее. Торчащие во все стороны усы и неровная борода в другой ситуации смотрелись бы комично. Но сейчас выглядели жутко и пугающе. Аглая отвернулась и уткнулась лицом в грудь того, который ее нес. Может, если она сделает вид, что спит, он потеряет бдительность, и ей удастся вывернуться из крепкой хватки?