— Да? — распорядитель снисходительно покосился в ее сторону.
— Что будет, если я отвечу не на все вопросы? — поинтересовалась девушка и тут же покраснела, увидев, как взметнулись кверху брови Барсона. — я просто уточняю, на всякий случай…
В самом конце ее голос обреченно затих.
— Если вы не напишите ничего — естественно покидаете отбор. Остальных будем оценивать по количеству набранных баллов. Та, у кого их окажется меньше всех тоже собирает вещи и уезжает домой. Так что, если сомневаетесь в своих силах, можете сразу сдавать и не тратить время.
— Спасибо! — пропищала Люси и уткнулась в свой свиток. Щеки у нее просто полыхали от стыда.
Сбоку послышалось надменное хмыканье. Надменный взгляд Натаэллы скользнул по Люси, так будто находиться с ней в одной комнате было как минимум неприятно, после чего вернулась к работе. Я вытянула шею, пытаясь увидеть, сколько у нее написано, и пригорюнилась, обнаружив текста в пять раз больше, чем у меня.
Надо поднажать. Я не хочу вылетать с отбора, только потому что в школе не слушала скучные лекции по истории.
К счастью, второй вопрос был посвящен географии. Не то чтобы я была великим географом, но книг прочитала достаточно. Поэтому ответ на вопрос мне был известен. Высунув от усердия язык, я принялась торопливо писать ответ. Перо тихо поскрипывало, в голове все четко и ясно…
И тут в дверь раздался стук. Нервный, отчаянный, громкий. От неожиданности вздрогнула и едва не поставила жирную кляксу. Снаружи кто-то барабанил по двери изо всех сил.
Все девушки встрепенулись и теперь с интересом наблюдали за тем, как Барсон, важным шагом идет к двери и распахивает ее.
На пороге стояла двадцатая претендентка на сердце жениха.
— Простите, я опоздала! Дверь заклинило, и я никак не могла выйти из комнаты, — пропыхтела растрёпанная, запыхавшаяся блондинка и попыталась зайти внутрь, но распорядитель не спешил отступать в сторону. Так и стоял в дверях, преграждая ей путь.
— Боюсь, ваше участие в отборе завершилось, — произнес он без единой эмоции, — аххис уже вывел вас из числа претенденток.
— Что? Как? — у нее вытянулось лицо, а глаза стали огромные преогромные, — Но почему??? Я же опоздала всего на десять минут.
— Всего? Вы считаете, такой ответ допустимым?
Девушка беспомощно затряслась:
— Нет…но… я же не по своей воле задержалась. Я просто не могла выйти… Дверь не открывалась.
— Мне жаль, — без улыбок ответил Ленд Барсон. — Правила отбора строги и одинаковы для всех.
— Но можно ведь что-то сделать? Пожалуйста!
— Разрешить приступить к испытанию претендентке, вовремя на него не явившейся, может только… жених.
При этих словах все взгляды устремились на Нольда, который чуть склонив голову на бок, лениво наблюдал за происходящим.
— Пожалуйста! — она сложила ладони и с мольбой посмотрела на сына наместника, — этого больше не повториться.
— Что скажете? — Барсон тоже обернулся к блондину.
— Я очень ценю пунктуальность, — холодно ответил Нольд, и его красивые губы чуть дрогнули в циничной, наигранно сочувственной улыбке. — мой ответ нет.
Вот поганец! Жалко ему что ли? Пусть бы вошла. Может, она умная и показала бы себя с самой хорошей стороны.
В этот момент я заметила улыбку Натаэллы. Полную холодного торжества и злорадства. Она даже не пыталась спрятать ее, прикрыться лживым сочувствием. Нет, она ликовала, глядя как по щекам блондинки побежали горькие слезы. Ее самодовольство было так очевидно, что я поняла — дверь у бедняги заело не просто так.
Началась та самая нечестная игра, о которой меня предупреждала мудрая Ромерта.
Быстро скользнул взглядом по остальным, я поняла, что сочувствие на отборе вообще популярностью не пользуется. Все сидели тихо, молча, не шевелясь. Никто не возмутился, не бросился поддерживать бедную девушку, которая уже рыдала, сотрясаясь всем телом. Да и бесполезно это было — последнее слово за Нольдом, а он уже сказал свое жестокое «нет».
Все правильно. Чем меньше конкуренток, тем больше шансов на победу. Каждая сама за себя. Главное — победа, на каждом этапе кто-то непременно будет вылетать.
Только почему внутри так гадко и неприятно?
Я снова склонилась над свитком, растеряв все свои умные мысли, а из коридора все еще доносился громкий плач первой жертвы отбора.
***
На выполнение задания нам выделили три часа, но мне показалось, что прошло всего пару мгновений. Не знаю как остальным, но лично мне стоило немалого труда снова сконцентрироваться на свитке, а не на том, что произошло с опоздавшей претенденткой. Чисто по-человечески было жалко, но оказаться на ее месте не хотелось, поэтому, высунув кончик языка, старательно писала ответы.
За пятнадцать минут до назначенного срока Натаэлла первая сдала свою работу, а следом за ней одна за другой начали сдавать и остальные. Двери были по-прежнему заперты, поэтому уйти никто не мог. Да и не спешил. Наоборот, все потянулись к Смотрящим и жениху, и увлеченно начали болтать, задавать миллионы вопросов, иногда наигранно весело и громко смеясь. Наместник и его жена с готовность общались с потенциальными невестками. Джер тоже принимал активное участие в беседе. Но меня больше всего волновал жених.
Я ревниво смотрела на Нольда, опасаясь увидеть в его глазах интерес к какой-нибудь из девиц, что вились возле него с соблазнительными улыбками, но он был на редкость спокоен, и даже, как мне показалось, равнодушен.
Зато соперницы все вокруг него сгрудились, кто в глаза заглянет, кто льстиво восхитится тем, какой он умный, сильный, красивый, а Натаэлла так вообще порывалась взять его под руку.
Это нервировало. Отвлекало. Я никак не могла завершить свой ответ на последний вопрос, который касался закупки зерна. По условиям задачи было все просто и понятно. Уж в чем-чем, а в цифрах я чувствовала себя, как рыба в воде. Мне не составило труда все решить и расписать, даже графики для наглядности нарисовала. Но с практической точки зрения в задаче были слабые места. Дома я нередко участвовала вместе с отцом в торгах, в закупках и знала, как можно сэкономить, как распределить покупки таким образом, чтобы бы они нанесли меньший удар по кошельку. Маменька всегда говорила, что из меня вышел бы прекрасный казначей или умелый ростовщик. Поэтому под решением я расписала все свои мысли по этому поводу, сэкономив таким образом четверть отпущенного задачей золота.
— Время вышло, — объявил Барсон, — у вас есть десять секунд, чтобы сдать свои работы.
Я поспешно дописала последнее слово, поставила жирную точку, едва не проткнув бумагу насквозь и отложила перо. Мой свиток плавно поднялся в воздух и завис над моей головой.
— Займите свои места!
Девушки засуетились, заохали и бросились к своим партам, и едва все расселись, как Люси снова подняла руку:
— Когда будут известны результаты?
Меня тоже очень беспокоил этот вопрос. Не представляю, как пережить эти дни в неведении, все волосы от волнения повыдираешь.
Однако ответ распорядителя нас удивил…и испугал:
— Результаты будут известны прямо сейчас.
Сердце ухнуло куда-то вниз, и по спине заструился холодный пот. Я и не догадывалась, что умею так переживать. От волнения стало трудно дышать, и затряслись руки. Пришлось вцепиться в свои колени, чтобы никто не заметил моего состояния.
В зале повисла тишина.
Наши свитки заискрились и плавно поплыли по воздуху к ожившему аххису. Каждый занял свое место под мерцающей фигурой и начал медленно вращаться на месте. В это же время из верхней части песочных часов начали сыпаться рубины. У кого-то медленнее, у кого-то быстрее.
Все девушки затаив дыхание смотрели на свои часы, и казалось, что воздух искрит от нарастающего напряжения.
У меня упал один рубин, потом словно нехотя второй, третий. Затем сразу еще пяток. Наверное, их количество зависело от того, насколько был точен ответ на тот или иной вопрос.
— Пожалуйста! — прошептала про себя, с ужасом заметив, что у соседних фигурок результат лучше. У Натаэллы так вообще камни сыпались один за другим, образуя самую внушительную горку, а она сама аж светилась от самодовольства.