— Вот именно, — я пытался подсчитать количество коконов, но пятом десятке сбился.
— Как ты умудрился пробиться в междумирье?
— Я??? Это все она, — кивнул на Ксану.
Девушка стояла неподалеку и с блаженным видом пялилась на пульсирующую чёрную лужу, не обращая на нас никакого внимания.
— Эээ… — изумленно промычал он, — Как?
— Не спрашивай. Это она нашла скрытый проход из наших подземелий в подвалы Академии. И она же расширила границы, пропустив нас в междумирье.
— Это ведь твари обычно раскрывают его. В той стороны.
— Она раскрыла с этой, — и мне чертовски хотелось знать, как ей это удалось.
Похоже Ксана из Боунса была совсем не так проста, как мы все думали.
— Я не понимаю. Прорыв есть или нет? — Джер тоже уставился на трепещущие коконы.
— Пока нет, — отозвалась Ксана. Голос холодный, отрешенный, словно кто-то ругой на ее месте оказался, — Нижняя грань все еще держит.
На поверхности черной лужи появилась жуткая безглазая морда. Она давила, пытаясь прорваться, но не смогла преодолеть пленку, и снова ушла вниз.
— Что-то подпитывает защиту сверху, — Ксана подняла глаза к потолку.
— Печать Альшаны. Она в башне, над нами.
— Большой каменный круг с гравировкой? — уточнила странная невеста.
Мы с Джером закивали.
— С ней что-то не в порядке. Что-то не так.
— Ты-то откуда знаешь?
— Печать ломалась. Не так давно. Ее чинили, — рассуждала Ксана, словно не замечая меня.
Стеклянный взгляд мимо, сквозь, внутрь. От этого мурашки по коже.
— Не до конца починили. Неправильно. Неаккуратно.
— Уж как могли.
— Печать силу свою теряет. Надо все исправить, — она убежденно кивнула.
Мы с Джером переглянулись, не понимая, что происходит. Приятель в полнейшем недоумении развел руками.
— Ладно. Разберемся. Надо коконы уничтожить, пока из них никто не вылупился, и не начал носиться по Академии.
— На вашем месте, я бы сначала занялась маткой.
— Маткой? — ледяной маг нахмурился. Я тоже.
Ксана посмотрела на нас ласково, как на дурачков:
— Вы думаете, эти коконы из воздуха берутся? Растут как грибы?
Ох, не понравился мне ее тон, а еще больше ее слова. Здравое зерно в них было, а это значит — у нас проблемы.
— Матка с этой стороны. Не в Запределье? — зачем-то уточнил я, хотя и так знал ответ.
Ксана задумалась на миг, потом обернулась и указала рукой в самый темный угол, туда, где реальный склеп сплетался с красной пустыней междумирья.
От дурных предчувствий заломило зубы.
— Ты что-нибудь видишь? — спросил у Джера, который тоже пристально всматривался во тьму.
— Нет.
Подойти ближе мы не решались. Сколько всего видели на службе у Барьера, но ни разу не встречали ту тварь, что могла откладывать коконы. Вряд ли она будет милой и безобидной.
…Тьма в углу шевельнулась.
Сначала показалась одна конечность, длинная, узловатая, похожая на ноги паука, потом вторая.
Ксана попятилась и благоразумно отошла подальше, в сторону и от тьмы, и от нас.
С тихим шипением тварь медленно спустилась на пол и представила перед нами во всей красе.
— Твою мать, — прошелестел Джер, а я и вовсе ничего сказать не мог. Смотрел на ЭТО, и не понимал, как такое вообще может быть.
Тварь была похожа на гигантского богомола, возвышающегося над землей метров на пять. Передние ноги, заканчивающиеся острыми шипами, были согнуты и угрожающе направлены в нашу сторону. Толстое, колышущееся от каждого движения пузо, грузно стелилось по полу, оставляя за собой склизкий след. Сквозь полупрозрачные стенки были видны яйца. Много яиц.
Тварь склоняла треугольную голову то в одну сторону, то в другую. У нее не было глаз, но я чувствовал, что она смотрит, чувствовал, как липкий, кровожадный взгляд скользит по нам.
Матка шевельнулась, сделала тяжелый шаг в нашу сторону и замерла, снова присматриваясь, принюхиваясь, издавая тихое шипение, а потом повернулась к Ксане.
Шипение стало сильнее, злее, яростнее. И прежде, чем мы успели понять, что происходит тварь с необычайной проворностью ринулась вперед, к растерянной невесте, испуганно пятившейся к стене.
Мы с Джером ударили одновременно. Огненный вихрь и ледяной шквал сплелись вместе, обрушиваясь всей своей мощью на чудовище.
Оно устояло. Зашипело, попятилось, разбрызгивая в стороны черную жижу, но взгляд с Ксанки не спустило.
Следующий выпад. И снова в сторону девушки. Нас тварь будто не замечала, отмахивалась как от назойливых комаров, хотя огонь и лед разрывали ее тело. Она с какой-то безумной одержимостью бросалась именно на Ксану, пытаясь зацепить длинной когтистой лапой. Улучив миг, когда чудище готовилось к очередному броску, я бесцеремонно затолкал девушку себе за спину и укрыл огненным пологом. Надо же! Даже сопротивляться не стала! Видать сильно испугалась.
— Ты смотри, — прокричал Джер, вновь поражая цель ледяными иглами, — она восстанавливается!
Чудовищные раны, из которых хлестала черная зловонная кровь, затягивались прямо на глазах. Спустя мгновение матка стояла перед нами целая, невредимая и очень злая.
Она снова бросилась вперед, в этот раз с утробным рычанием, переходящим в потусторонний визг. Коконы на потолке заволновались, задрожали в такт страшным звукам.
Я снова ее жег, а Джер замораживал. Огненный шторм, жидкая лава, веер из ледяных ножей — все бесполезно. На месте замороженной и разбитой конечности отрастала новая. Там, где выгорали шмотки черного мяса, тут же появлялось свежее. Вместо отсеченной головы вытягивалась другая, еще более уродливая чем прежде.
Бесконечный бой. Беспросветный. Эта тварь восстанавливалась быстрее, чем мы ее уничтожали. Я не понимал, как такое могло быть. Просто не понимал.
И тут моей спины чьи-то руки. Обернувшись через плечо, я увидел Ксану. Она стояла сразу за мной и едва дышала.
— Отойди! Обратно! Под щит! — прокричал я, снова оборачиваясь к беснующемуся чудовищу.
Ксана не ушла. Вместо этого подступила еще ближе и обняла. Руками мою талию обвила и носом в спину уткнулась, так что я чувствовал ее теплое дыхание.
Что за неуместные приступы нежности? Попытался высвободиться, но она вцепилась, как клещ.
Вот зараза!
Я раздраженно метнул огненный шар в тварь. И неожиданно для меня самого полыхнуло зеленью.
Сгусток яркого-зеленого, словно весенняя трава, огня угодил ей прямо в грудь, моментально прожигая насквозь.
Матка заголосила, издавая чудовищный вопль, полный боли. И страха.
Ксана прижалась ко мне еще сильнее. Казалось, что у нас одно сердце на двоих. Гудело, билось в каждой клеточке.
Из оплавленной дыры на пол лились полыхающие ошметки. Матка стала отступать, но Джер тут же поймал ее в ледяную ловушку, не позволив сбежать, а я снова ударил. И снова зеленое пламя разорвало затхлый мрак.
Черное пузо всколыхнулось и лопнуло, как перезревший помидор. Недозревшие яйца скукоживались, трескались, выплескивая свое уродливое содержимое.
Тварь забилась. Зеленое пламя ее убивало. Не знаю каким образом, но Ксана дала мне оружие против этой нечисти.
Я палил не жалея, не останавливаясь, до тех пор, пока от порождения тьмы ничего не осталось, кроме кучи хлюпающих ошметков.
***
Когда с маткой было покончено, Ксана отпустила меня и отошла в сторону.
— Как ты…
Я не успел договорить, как один с коконов треснул, и на пол выплеснулось его темное содержимое, сначала уродливой кляксой, потом принимая знакомые очертания. Мильган.
Из самых маленьких коконов вылуплялись мильганы, что же тогда в больших? Прядильщики? Или кто-то пострашнее?
— Не трать время на вопросы, — Ксана кивком указала на тварь, — у вас есть дело поважнее.
Надо же какая. Еще и распоряжения отдает!
Хотя она права. Проще выжечь все коконы, пока они еще спят, чем потом воевать с проклюнувшимися тварями. Джер уже морозил, разбивая одно за другим, я тоже к нему присоединился. Мой огонь перестал быть зеленым, лишь изредка проскакивали изумрудные языки, озаряя все яркими всполохами, а я никак не мог отделаться от ощущения, что чего-то не хватает.