У главного входа в зал уже столпилась группка горничных, видимо, призванных проводить претенденток и обеспечить их всем необходимым.
— Ты собираешься вставать? — спросила незнакомая девушка, которой я перегораживала путь.
— Да, конечно, — торопливо ответила я, поднявшись с места и не сводя взгляда с распорядителей отбора.
Можно подойти к Летиции, но не уверена, что она в силах помочь. Значит, лучше к ее брату.
— Хочешь к ним подлизаться? — спросила незнакомка, которую я пропустила.
— Что? — рассеянно обернулась к ней. Девушка смотрела оценивающе, но с нотками неприязни. До меня запоздало дошло, что она имела в виду. — Нет конечно!
Мое порывистое отрицание убедило ее.
— Ну ладно. Тогда увидимся, — чуть дружелюбнее произнесла она и уверенной походкой направилась к выходу.
Претендентки покидали помещение одна за другой, а распорядители и не думали разделяться. Я хмурилась, зная, что уже давно привлекла их внимание.
Надо действовать!
— Извините, могу ли я покинуть отбор? — Приблизившись к столу, прямо в лоб спросила я. Внезапно все мысли покинули меня, оставив лишь желание скорее попасть домой.
Блондин посмотрел на меня, как на неведомую зверушку. Лысый склонил голову. Он успел подняться, и я заметила, что даже на лодыжке у него висел еще один артефакт. Вообще, все его побрякушки были стандартными накопителями энергии, должно быть, у мужчины маленький резерв, который он вынужден компенсировать. Летиция вновь улыбалась. У оставшихся во взгляде читалось легкое беспокойство.
— Почему? Вас чем-то обидели? — спросил Валентин.
— Нет, — мотнула я головой и добавила, разведя руками: — Просто я попала сюда по ошибке.
Хотя после моего похищения все уже не казалось такой уж ошибкой. Мой похититель, он же заказчик, был как-то связан с отбором. И усыпили меня, похоже, чтобы без происшествий доставить в поместье. Боялись сопротивления.
Чувствую себя такой глупой! Просто идиоткой! Приготовить самой себе сонный порошок! Я им еще зелье молчания сварила. Ректор вздумал опоить претенденток, когда они ему надоедят?
— Что вы имеете в виду? — сухо спросила Анелин Каррин. Она обладала идеальной осанкой и прямым пронизывающим взглядом. Императорский род славился своим характером и волей, говорили, что подавлять остальных их врожденный дар.
Я сглотнула, но отступать не собиралась.
— Я не вносила свое имя в сферу. И никогда не планировала это делать.
Анелин задумчиво поджала губы.
— Но раз вы оказались здесь, могли бы остаться. Попутешествовать. Этот отбор не просто мероприятие, вы могли бы чему-то научиться, — дружелюбно проговорил Валентин.
— Нет, — отрицательно мотнула головой, благоразумно промолчав о том, что я и самостоятельно способна многому научиться. В академии остался гримуар, а у меня меньше года в запасе. Я не могла вынести его из библиотеки, а после окончания обучения вход в нее мне будет закрыт.
Я не надеялась выучить все, некоторые рецепты и заклинания были слишком сложны, но намеревалась поместить в свою голову как можно больше знаний за отведенное время.
— Вы набиваете себе цену? — наклонившись, спросил раздраженный блондин.
— Я, по-вашему, вещь?
— Я не об этом говорил. — Он закатил глаза.
— Хорошо. Но нет, я не пытаюсь показать себя с лучшей стороны или вынудить вас меня уговаривать. Я просто хочу уйти. — Эта тирада стоила мне сил. Незнакомая обстановка, чужие люди, чье положение намного выше моего, и одна я.
Я старательно избегала смотреть на мужчину в куртке. Хватило того, что он поймал меня за разглядыванием.
— Вы хорошо подумали? — взяла слово Анелин Каррин.
— Да, — чуть помедлив, кивнула я.
Женщина тяжело посмотрела на меня. Даже моя одежда разительно отличалась от нарядов присутствующих. Она была слишком дешевая, купленная в магазине и подогнанная по размеру, а их скроена на заказ из дорогой ткани.
Мне неуютно. Поэтому я хочу как можно скорее сбежать.
Но меня не отпустят… Не отпустят…
— Ладно. Вы можете собрать вещи. Валентин позаботится о том, чтобы вас доставили в город. — Анелин откинулась на спинку стула.
Я уставилась на женщину, с трудом веря, что меня отпускают. И похоже, ее сын тоже был не согласен с вынесенным решением — хмурился, сложив руки на груди, и недовольно глядел на мать. Его взгляд явно говорил, что он желает переговорить с ней.