— Могу ли я считать, что, если переступлю черту, случайно или даже не совсем, и нагрублю вам, то даже тогда вы не откажетесь от только что сказанного? — Я знала свою порывистость и понимала, что, если мне предложат что-то унизительное, могу не сдержаться.
— Верно. Но крайне не советую вам это делать.
— Почему?
— Потому что личные проблемы я и решаю иначе, чем академические. Совсем иначе, — глубоким голосом ответил Бенедикт. Он чуть наклонился, глядя прямо в мое лицо, и лишь убедившись, что достаточно испугал меня, вновь откинулся на спинку кресла. — Четыре года назад одна из студенток академии стала подрабатывать в лавке на улице теней. Между прочим, опасное место для молодой девушки. Но пока студенты академии не нарушают закон, в личные дела я не вмешиваюсь. Так и оставалось до поры до времени, но однажды совершенно случайно мне становится известно, что та самая лавка продает лучшие зелья в Бурсбурге. Я отправляю своего человека проверить заведение, и мне приносят интересные вести. Вы ведь понимаете, к чему я веду?
Мне стало не по себе. Но между тем я не жалела ни об одном своем поступке, ведь иначе бы просто не выжила, не оплатила бы академию, и моя мечта бы канула в небытие.
— Этот ваш человек это Рик? — Я думала, пытаясь оставаться хладнокровной.
Необходимо дослушать до конца. Не надо нервничать.
Но я уже измяла юбку, комкая ее руками, не заботясь о том, что она задирается едва ли не выше колен. Стук сердца набатом отзывался в ушах, а в голове шумела кровь.
— Рик? Он так представился? — Бенедикт чуть склонил голову, так что волосы на правой стороне коснулись плеча. — Но речь не о нем.
Мужчина поднялся. Я тоже встала с кровати.
— Гримуар, Эльза. Лишь по нескольким зельям стало понятно, какая удача вам улыбнулась. Пусть книги закрыты, но практически к каждой имеется запись о ее кратком содержании. Вы были столь неосторожны, что изготавливали напитки и порошки, которые не изучают ни в одной академии. Потому что для них недостаточно заучить заклятие и следовать инструкции, а необходима совместимость магии, предрасположенность к зельям. Это талант. Вы талантливы.
Комплимент?
Мужчина поджал губы и добавил:
— Но ходите по лезвию ножа. Сами понимаете, люди, на которых вы работаете, церемониться не станут.
— На которых я работаю? — глупо переспросила я.
— Да. Братья Спригатто. Ваш начальник самый невинный из них. Но мой вам совет, как только получите диплом, бегите как можно дальше. Иначе… Хотя не мне вам объяснять, сами догадываетесь.
Догадывалась, а теперь уверена — я вляпалась.
— Я не совсем понимаю, к чему вы ведете? — между тем спросила я.
Мужчина подошел ближе, но я была слишком обеспокоена угрозой от Саранчи, и страх перед ректором немного угас.
— У меня много достижений, и во многом я разбираюсь, но, к сожалению, не в девушках, — чуть помедлив, проговорил он. — Раз вас выбрали, почему бы вам не поработать на меня?
Я усмехнулась. Ректор нахмурился, поджав губы.
— Вы намекаете…
— Я не намекаю, а говорю прямо. Мне нужен кто-то внутри отбора. Та, кого не заподозрят.
— У вас вроде достаточно помощников, — удивленно проговорила я.
Мне не верилось, что могущественный ректор просит меня шпионить о претендентках.
Что-то не сходилось. Нелогично. Мужчина преподавал не один год, и чтобы не научился разбираться в девушках до сих пор?
Да он строит их, как генерал своих подчиненных!
— Я предпочитаю собирать всю информацию и не игнорировать мелкие детали. — Он поднял руку, касаясь могущественного артефакта на шее.
О свойствах амулета Бенедикта Карра не знал практически никто, разве что приближенные к императору и сам правитель. Говорят, вещица способна на то, что не сотворить ни одним заклятием.
— Вы останетесь участницей отбора. Но будете работать на меня. Естественно, рассказывать о нашем договоре запрещено. — Мужчина сделал паузу, перед тем как закончить: — А взамен вы получите так необходимый вам гримуар в единоличное пользование.
— Мне позволят вынести его из библиотеки? — севшим от волнения голосом спросила я.
Еще мгновение назад я была уверена, что ни за что не соглашусь, но теперь…
— Да. Более того, он станет полностью вашим.
Бенедикт назначил ту награду, за которую я могла поступиться своими принципами.
Мысль, что я потеряю доступ к рецептам, не покидала меня очень давно, но в последний год вовсе не давала покоя. Владение гримуаром сулило слишком захватывающие перспективы, чтобы запросто от него отказаться.