– Ты вырываешься очень неубедительно, – рычит принц, прикусывая шею. Его руки уже не держат, а скользят по моему телу, нагло забираясь под ночную сорочку. Я выгибаюсь навстречу настойчивым горячим ладоням. – Если не оттолкнёшь, я буду считать, что мне всё можно. Ой…
– Что?!
Мы оба замираем, с удивлением глядя, как помещение начинает наполняться золотым светом… который исходит от моей кожи! Жар желания немедленно уступает место нарастающему страху.
– Ого! – выдыхает Джаред, отодвигаясь.
– Что со мной! – паникую, испуганно встряхивая руками. От пальцев веером расходится золотая пыль. – А-а-а!
– Тс-с! – зажимает мне рот Джаред. – Это просто магия! Непроизвольный выброс. Такое бывает у магически одарённых детей.
– Ам ум взростыхм?! – мычу ему в ладонь.
– Только у таких милых принцесс-кроликов, как ты, – смеётся он, а потом принимает наигранно хмурый вид. – Что ж, у меня есть для тебя хорошая новость и плохая! С какой начать? – он убирает руку.
– С хорошей!
– Поздравляю! Твоя магия снова с тобой! И ты очень-очень сильный маг света!
– А плохая?
– Пока не научишься контролировать силу, – он нежно берёт моё лицо в ладони, – будешь светиться как солнышко при каждой яркой эмоции, – и нежно целует губы.
Я зажмуриваюсь от удовольствия, и даже сквозь веки вижу, что в комнате становится ещё светлее.
Когда он отстраняется, я облизываю вспухшие губы, а принц жадно следит за движением моего языка. Сглатывает, и его кадык дёргается вверх-вниз.
– Как бы мне не хотелось остаться… я пойду, – хрипло выдыхает он.
– Уже?
– Твоя служанка скоро придёт… Я слышу её шаги в коридоре. Не переживай, мы увидимся совсем скоро, принцесса, на подведении итогов отбора. А после… после ты официально станешь моей.
Глава 29
Служанки собирают меня слаженно и быстро. Всего за полчаса волосы приводят в порядок, уложив их в изящную причёску. В локоны вплетают алмазы, которые блестят, будто льдинки на солнце.
Платье чем-то напоминает свадебное – оно полностью белое, с кружевным лифом и многослойной ниспадающей юбкой. Оказывается, у всех девушек сегодня будут одинаковые платья и причёски.
Когда мы заканчиваем, в комнату заходит отец. Его движения грузные, будто у постаревшего, но всё ещё могучего льва, седую голову венчает золотая корона. Стоит ему переступить порог, как в комнате будто становится нечем дышать.
Служанки тут же суетливо кланяются до пола.
– Оставьте нас, – хмуро говорит Король, окидывая меня долгим взглядом из-под густых бровей. Прислуга тут же бросается исполнять приказ, бочком протискивается в дверь, оставляя нас одних.
– Приветствую, – я приседаю в реверансе. – Что привело тебя ко мне?
– Присядь, Николь, – он указывает на кровать.
Кивнув, я опускаюсь на мягкую перину и замираю в ожидании. Король пододвигает кресло и садится напротив. Я всё жду, что он сейчас что-то скажет… но отец молчит. Его морщинистое лицо с каждой секундой становится мрачнее, а губы сжимаются, будто сдерживая приступ ярости.
Опустив взгляд, я сцепляю руки в замок. Зубы начинает ломить от напряжения. Зачем он пришёл?! Что хочет сказать? Чем опять недоволен?! Снова будет ругать за глупость? В очередной раз заявит, что я бесполезна? Или… – додумать мысль не успеваю, потому что отец говорит:
– Прости меня, Николь.
Ого!
Я удивлённо поднимаю глаза, вновь вглядываясь в отцовское лицо, и понимаю… то, что я приняла за гнев, на самом деле – глубокая печаль, а его мрачность – вуаль вины. Мое сердце тихонько колет засевшей там занозой.
– За что именно ты просишь прощение? – ровно спрашиваю я. Отец молчит, и я продолжаю с нажимом: – За то, что позволил сумасшедшему прадеду заколоть меня,ребёнка, на алтаре? Или за то, что все эти годы я жила, уверенная в собственной неполноценности, а ты не упускал случая мне об этом напомнить?
– Нет, я не…
– Или, может быть, ты извиняешься за то, что пытался заставить меня выйти замуж за Бранауре под личиной Гилберта? – мой голос звенит обидой. – А может… может, ты знал, что он на самом деле мерзкий злобный старик?!
– Нет, я не знал!
– Неужели?!
– Прекрати, Николь!
Мы оба вскакиваем на ноги, тяжело дышим от накативших эмоций. Во мне бурлит коктейль из обиды и ярости, впервые я чувствую себя достаточно сильной, чтобы говорить с отцом на равных! Не сдерживая эмоций! Не считая, что я хоть в чём-то виновата! Во мне столько нерастраченного гнева, что я готова кричать, готова высказать всё, что накипело! И если нужно, отказаться от такого отца!