– Танита, – девочка чуть приспустила платок, открывая свое сокровище, – в Салисе почти не осталось лиасок, мама говорит, что в других фациях они и не водились, а я из-за своей невнимательности чуть не потеряла лучших друзей… захотела по льду покататься, не думала, что он настолько тонкий. – Малышка заревела, окончательно осознав, что натворила.
– Все хорошо, мы спасли их. – Дариана мягко улыбнулась, у нее получилось почти досуха просушить пострадавших.
– Разрешите пригласить вас на чай? – Танита поднялась на ноги и виновато потупилась. – Мы тут недалеко живем.
Дариана кивнула и пошла рядом с девочкой, ведущей на веревке повеселевших лиасок.
Танита рассказала, что совсем недавно вернулась с мамой и папой из поселения, и здесь ей нравится намного больше. Можно гулять сколько угодно, бегать по полям, держать домашних животных, и воздух тут такой легкий, такой свежий! А снег она вообще видит впервые! Так же, как и лед…
Девчушка болтала без умолку, не давая вставить триасе и слова, рассказывала о новом доме, в котором светло и у нее есть отдельная комната, о маме, которая перестала кашлять, как только перебрались из укрытия, об отце, усердно восстанавливающем еще с несколькими мужчинами соседние дворы, о девочке, которую она видела несколько раз издалека, но обязательно с ней познакомится и будет играть…
Дариана просто улыбалась, глядя на эту детскую непосредственность, и краем глаза посматривала на бегущую рядом лиаску и припрыгивающего детеныша. Зверушки, как и хозяйка, явно отошли от пережитого шока, но получили хороший урок на всю жизнь. Теперь они запомнят, что такое весенний лед.
Утоптанная тропинка превратилась в расчищенную дорожку, вдоль которой редким забором высились вечнозеленые деревья, и без того чистый воздух наполнился хвойными ароматами.
Танита свернула влево, и через пару минут Даша увидела двухэтажный домик из темно-коричневого камня с соломенной крышей. Рядом со входом расположились два местами пожелтевших можжевельника. Девочка привязала зверушек к перилам на крыльце, быстро взбежала по трем каменным ступенькам, дернула потемневшую деревянную дверь и закричала:
– Мама, у нас гости!
Даша осталась у лестницы в ожидании приглашения, с интересом рассматривала сцепленных лиасок. Малышу явно не нравилось его жесткое крепление, он крутил головой, пытаясь выскользнуть из ошейника, старшая же зверушка равнодушно вылизывала длинным коричневым языком шерсть у себя на груди.
– Что-то дома никого, – Танита выскочила на порог, – подождите пять минут, я сбегаю до соседнего двора, мама, наверное, ушла туда помочь. – И, не запирая дверь, девочка со всех ног бросилась по дорожке.
Дариана рассмеялась и кивнула визерокоптеру. Пока триаса ждала хозяев, обошла вокруг небольшого дома, увидела на заднем дворе курятник с парой несушек, покосившийся деревянный заборчик, вдоль которого торчали пока еще голые кусты, напоминавшие смородину, раскоряченную яблоню или грушу, без листьев так и не удалось определить, что это, и вернулась к ступенькам. Визерокоптер начал сбиваться с ритма, показывая, что пора на подзарядку. Даша, щурясь от яркого солнца, спряталась за можжевельник и посмотрела, как камера полетела к елке возле расчищенной тропинки.
Истошный вопль маленькой лиаски заставил триасу подскочить на месте. Она кинулась к зверушке, наполовину вытащившей голову из ошейника, одно ухо замялось, а кожаная сцепка прижала черную верхнюю губу к пятачку.
Старшая лиаска затопталась на месте, нервно подергивая кончиком пушистого хвоста.
– Вот чудо-юдо! – Дариана попыталась впихнуть пушистую голову назад в ошейник, но зверек завопил еще истошнее. Несколько секунд девушка боролась с ошейником, от усердия даже проступил пот на лбу, и наконец-то она освободила малыша, крепко сжимая в руках, чтобы не убежал.
Взрослая лиаска глазами-бусинами внимательно посмотрела на Дариану, пятачок приподнялся, и на солнце сверкнули клыки-иголочки.
– Тише-тише, он тут, – беззаботно проговорила девушка, поглаживая мягонькое защемленное ухо.
Пара секунд – и привязанное животное издало оглушительный рык, будто завелись турбины самолета. Даша округлила от ужаса глаза и отбросила от себя малыша, но лиаску уже было не остановить.
Она начала распухать, расти вверх, клыки превратились в длинные бивни, на маленьких лапках появились копыта, и вот уже перед триасой беснующийся зверь размерами не меньше лося.
Лиаска мотнула головой и оторвала деревянные перила, к которым была привязана теперь уже смехотворной веревкой. Вначале оцепеневшая Даша бросилась со всех ног, совершенно не понимая, что происходит, морозный воздух обжигал легкие, солнце нещадно слепило. Выскочив на расчищенную дорожку, она налетела на Таниту с невысокой худощавой женщиной в коричневом пальто.
– Бежим! – крикнула Даша, а из-за поворота уже выпрыгнул разъяренный зверь.
– О, нет! – Женщина подхватила дочку на руки и устремилась к близлежащему дому. – Иридия! Лиаска! – закричала она пронзительным высоким голосом.
Из-за каменного коричневого строения выскочила беловолосая женщина с крючковатым носом и начала быстро обламывать можжевельник, растущий возле крыльца.
Лиаска уже почти насадила на бивень Дариану, старающуюся прикрыть Таниту с матерью, когда Иридия бросила в пыхтящее рыло зеленые, густо пахнущие ветки.
Зверь резко затормозил и нервно заковырял копытом рыхлый снег. Танита с матерью добежали до порога и, тяжело дыша, застыли в нерешительности.
– Еще ломайте! – крикнула Иридия, отступая от лиаски. – Где ее детеныш?
– Не знаю, убежал, – срывающимся после бега голосом прошептала Дариана, пятящаяся рядом.
– Нам не успокоить ее, пока рядом не окажется малыш! Запах можжевельника остановит на считанные мгновения! – Женщина испуганно посмотрела на триасу.
Лиаска разгребла копытом смущающие ветки, из круглых ноздрей повалил пар, глаза бусины выкатились из орбит, зверь издал злобный рык и бросился вперед, как застоявшийся локомотив, рассекая морозный воздух нешуточной массой.
Иридия взвизгнула и кинулась к можжевельнику. Мать Таниты швырнула как можно дальше несколько отломанных веток, через которые ловко перескочила ее соседка и продолжила ломать облысевший куст.
Дариана, полная ужаса, соображала, что можно сделать, но в голову ничего не приходило, сердце бешено колотилось, в мозгу копошился только острый страх, затмевающий все остальное. В отличие от Иридии, перепрыгнуть ветки триасе не удалось, она зацепилась ногой и шлепнулась на холодный снег, выставила вперед руку, и страх, сковавший все внутренности, активировал щит.
Лиаска с ревом ударилась бивнями о переливающуюся изумрудную поверхность, и Даша, как невесомая щепка, отлетела на два метра. Зверь заскреб копытом и приготовился к новой атаке. Трясущейся рукой триаса удерживала щит и пыталась встать на ноги, как назло ступни проскальзывали на снегу, безвозвратно терялись секунды. Из-за спины полетела новая партия можжевеловых веток, на несколько мгновений остановивших монстра. Этого хватило, чтобы триаса наконец-то оказалась на ногах, решительно направила в пятак зверя посох, но как его использовать?
– Только не убивай! – жалобно закричала Танита, продолжающая обламывать куст.
– Тогда она убьет нас! – обреченно выдохнула Иридия.
Сердце Дарианы билось в горле, звоном отдаваясь в ушах, напряжение достигло пика. Следующий удар бивней опять повалил ее на снег. Она прикрыла голову щитом и, сама не понимая как, заставила вылететь зеленую молнию из изумруда, венчавшего посох.
Лиаска взвыла от боли, пронзившей левую лапу, встала на дыбы и ударила передними копытами по щиту, прижимая укрывающуюся Дариану к земле. Силы были неравны, триаса не могла справиться с весом животного, секунды потекли в замедленной съемке. Раненая лиаска била копытами по щиту, взбешенный вой разносился по всей округе. В голове триасы металась мысль о спасительной магии, но все попытки от волнения срывались.