— Но… но есть Кралина и еще девушки. Считаете, что именно вы достойны стать женой Наисветлейшего? — голос Галипа дрожал, он попытался убрать руку, но Марилена с силой удержала.
— Вот это да! — Даша подошла к креслу и, морща нос, с отвращением посмотрела на псевдосестру. — Как же низко ты готова пасть ради теплого местечка. Только совсем не понимаешь, что теплое оно лишь номинально. Хочешь заодно и меня грязью полить?! Когда только успела разглядеть мой интерес к Трею?! — триаса понимала, что ее никто не услышит, но злость и разочарование переполняли и выплескивались наружу, будто лава из жерла проснувшегося вулкана. Молчать было невозможно! — Только и умеешь, что прелести свои выставлять, а в голове одна прогнившая плесень! Ну же, Галип, пошли ее куда подальше! — Дариана перевела возмущенный взгляд на зарумянившегося стелура.
— А ты считаешь, что я недостойна? — Маша надула губки. — Я знаю, что ты умеешь хранить секреты, и наши встречи тоже лучше сохранить в тайне. А сколько будет встреч, зависит от тебя и от того, насколько я окажусь в более выгодном свете, чем остальные. — Маша игриво потянул за шнурок, стягивающий на груди бежевую рубашку.
— Я… я даже не знаю… — Галип почти не дышал, но его руки уже по-хозяйски лежали на тонкой талии. — Понадобится несколько дней, чтобы сделать нужную подборку.
— А что-то можно и смонтрировать, для убедительности, — хихикнула девушка, понимая, что победила.
— Смонтировать! — гаркнула Дариана. — А ты тряпка, оказывается, и предатель. — Она недовольно покачала головой, глядя на заулыбавшегося стелура.
Маша томно вздохнула и окончательно выдернула шнурок из рубашки. Осмелевший Галип бесцеремонно задрал короткую юбчонку и усадил Марилену на колени к себе лицом.
— Фу, какая мерзость! Я не хочу это видеть! — Дариана задохнулась от возмущения, попыталась выйти из монтажной, но уперлась в невидимый щит. — Выпустите! Что нужно сделать, чтобы выйти отсюда?! — Девушка заметалась по помещению, затыкая уши.
Звонкие звуки влажных поцелуев, шуршание сбрасываемой одежды, томные постанывания Маши, откровенные вздохи Галипа — Дарину затошнило от происходящего.
— Мерзкие предатели! Хочешь стать женой Веллингтона, переспав со стелуром? И еще хватает наглости обвинять меня в интересе к другому? Да выпустите уже отсюда! — Переполняемая гневом и отвращением наследная Рау схватилась за дверную ручку, но пальцы прошли сквозь нее; попыталась просочиться через дверь, но невидимый барьер преграждал путь. — Я не позволю тебе сделать больно Вэллу, не позволю опорочить меня, Кралину и других честных девочек! Хорошо, что я узнала об этом заранее. — Дариана наконец-то поняла, как следует поступить с псевдосестрой, хотя до последнего не могла решиться на жесткие действия, все думала, как бы помягче объяснить ситуацию, как сгладить острые углы и сделать жизнь избалованной Маши достойной в границах ее нового положения.
В доли секунды с души свалился камень, перед глазами завертелась карусель, и триаса оказалась в просторной спальне с темными каменными стенами. Закатные лучи окрашивали комнату в рыже-золотые тона, но все равно помещение казалось хмурым и холодным.
Девушка увидела себя, сидящую на банкетке из черного бархата перед туалетным столиком с овальным зеркалом. Открылась дверь в дальнем углу комнаты, и показался Веллингтон в одних домашних штанах, он вытирал махровым полотенцем влажные волосы. «Красавчик, глаз не оторвать», — хмыкнула Даша-наблюдательница, понимая, что все-таки она выиграла отбор, и тут же нахмурилась, ощутив нарастающую тревогу Даши перед зеркалом.
— Сильно устала? — Вэлл подошел ближе и поцеловал темно-русую макушку. — Ты сегодня молодец, жители Грикланда от тебя в восторге. Завтра встречи в Солисе? — Он повесил полотенце себе на шею и опустил массивные ладони на обнаженные плечи жены.
Дариана чуть вздрогнула, поправляя съехавшую лямочку шелковой, изумрудной ночнушки и натянуто улыбнулась.
— Я обещала оправдать надежды жителей Семигорья и стараюсь это делать изо всех сил.
— Мне казалось, что мои надежды тебе тоже небезразличны. — Легкие массирующие движения заставили зажавшуюся Дашу расслабиться, но в глазах читалась обреченность. — Ты хотела стать лучшей, стать первой, и ты ею стала для всего континента. Горжусь своей женой. — Четко очерченные губы коснулись ключицы.