— Простите, светлейшая триаса Рау, — прошептал мужчина, приложил левую ладонь к правому плечу и склонил голову.
Трехлетняя девочка скакала на широкой кровати, застеленной розовым покрывалом с оборками, и весело смеялась. Балдахин размеренно покачивался из стороны в сторону от каждого прыжка. За огромным окном ярко светило солнышко и шумел морской прибой. На белоснежном полу валялись разбросанные игрушки: куклы, кубики, мячи… Розовые стены просторной комнаты были увешаны детскими рисунками.
— Дариана, малышка, иди знакомиться, — раздался до боли родной голос бабушки, вошедшей в комнату с нежно-сиреневым свертком в руках.
Девочка тут же спрыгнула с кровати и с замиранием сердца подбежала к вошедшей.
— Это Марилена, — Элидия присела на колени, показывая малышку, — я очень хочу, чтобы вы подружились.
Дариана с придыханием рассматривала носик-пуговку, глазки-бусинки, бледно-розовый ротик.
— Она лучше куклы, — вынесла вердикт девочка.
— Вы уже знакомитесь?! — раздался за спиной наполненный теплотой голос мамы.
Дариана хотела посмотреть на нее, но никак не получалось: как бы девочка ни поворачивалась, перед глазами оказывалась только Марилена. Неудержимая тревога заполнила все маленькое существо и, Дариана активнее закрутила головой, но никак не могла посмотреть на маму.
— Я попозже загляну, сходим погулять, — пропела мама, и ее шаги растворились в шуме прибоя.
— Подожди! Мама, мама! — крикнула малышка. Она кричала еще и еще, надрываясь из последних сил, но усилившийся шум моря поглощал отчаянные крики, как проглатывает жестокая пучина тонущие корабли.
— Ма-ма! — Даша очнулась на мягком бархатном диване от собственного крика. Этот сон приходил к ней уже не раз, сначала даря тепло и уют давно потерянной семьи, а потом жестоко его отнимая.
В глаза девушки больно ударил яркий солнечный счет, а из открытых окон донёсся грохочущий шум прибоя.
Даша приподнялась на локте, осматривая светлую просторную комнату, обставленную дорогой мебелью. Перед глазами плясали разноцветные круги, не давая сфокусироваться. Взгляд остановился на темном кресле из ротанга с высокой плетеной спинкой, в котором сидел молодой человек. Он чуть подался вперед и внимательно смотрел на Дашу.
— Рад вашему возвращению, триаса Дариана Рау, — мягко проговорил он, погладив солнечно-рыжую ухоженную бороду.
Даша оглянулась, чтобы понять, к кому обращается молодой человек в широкой белой рубашке со шнуровкой на груди, но, никого не увидев, неловко села, одернула бордовый свитерок и пригладила растрепавшиеся волосы. Сердце гулко билось между ребер, застревая в горле, во рту пересохло.
— Меня зовут Трейван Эрг. — Молодой человек поднялся из глубокого кресла и, чуть прихрамывая, направился к Даше.
— Не подходите! — испуганно проскрипела она осипшим голосом, выставляя вперед левую руку. Нестерпимая боль обожгла запястье, и на татуировке в виде сердечка вздулся красный ожог-зигзаг, разделивший тату пополам. Даша вскрикнула и прижала пылающую руку к прохладной коже на шее.
Трэй еле заметно улыбнулся и, подойдя к длинному густо-зеленому дивану, присел в дальний угол.
— Фация признала в вас триасу, — размеренно проговорил он.
— Где я? Что происходит? — напряженно поинтересовалась Даша, внимательно рассматривая собеседника. В какой-то момент, пока девушка окончательно не пришла в себя, ей показалось, что это Олег, но сейчас стало очевидно, что она ошиблась. У молодых людей был одинаковый солнечный цвет волос и конопушки на носу, и даже похожая форма губ: нижняя значительно полнее верхней — но этот мужчина оказался явно выше, объемнее, и глаза… Даша утонула в небесно-голубых глазах, излучающих тепло и дружелюбие. Она еще раз непроизвольно пригладила волосы и сглотнула, пытаясь прогнать першение в горле.
— В двух словах мне трудно объяснить происходящее. — Трэй чуть повернул голову, пряча левую сторону лица, изуродованную шрамом, тщательно скрываемым в бороде. — Поэтому прошу вас не нервничать, вы в безопасности, и в течение дня я постараюсь все объяснить.
— А какой сегодня день?
— Двадцать пятое апреля, — улыбнулся Трейван, глядя в упор на растерянную собеседницу. — Вчера ночью вас доставили сюда — домой. Способ был не самым гуманным, но по-другому, простите, не получилось.
— Вы что-то путаете, — затрясла головой Даша, снова осматривая просторную, залитую солнечным светом гостиную, — это не мой дом. Судя по размерам и обстановке, это Рублевка, а я живу в однушке в Лыткарино.