— Я тебя ненавижу, — прошептала Арина, глядя пустым взглядом в стену перед собой.
На светло бежевой стене все еще эпично стекал багровыми потеками ягодный морс, который она запустила в стену вместе с кувшином.
— Лгунья, — так же тихо и спокойно прошептал лорд де Вайленштейн, уткнувшись лицом в её макушку и мягко поцеловав.
Арина не ответила. Она так устала за этот долгий день, что сон наконец-то сморил её окончательно.
Фролова резко проснулась, под оглушительный крик мальчишки из её сна. Девушка попыталась сесть, но слишком много всего ей мешало это сделать. Она протяжно вздохнула, ощущая груз, что давил на неё. И речь шла не о чувстве вины, что словно огромной бетонной плитой припечатал её к земле, а о физической тяжести. Поднявшись на локтях, она смогла разглядеть в полутьме комнаты несколько тёплых одеял, мужскую руку и ногу, и даже щупальца темных сил, что словно рыбацкой сетью накрыли их ото всех.
— Как ты себя чувствуешь? — тихо поинтересовался Александр, выныривая из поверхностно сна, в который периодически проваливался этой ночью.
Арина перевела на него взгляд, но практически не различала выражение лица. Лишь плотно сжатые губы и напряжённую челюсть освещала полоска света, пробивавшаяся через неплотно задернутые шторы.
— Я не знаю, — честно ответила она, снова падая головой на подушку. — Физически чувствую себя хорошо, но морально… Просто не понимаю как это пережить. Как жить дальше, зная, что из-за меня погибло столько людей? А тот мальчик…
— Хил позаботился о нем, — поспешил успокоить лорд, чтобы хотя бы этот небольшой кусок вины снять с её плеч. — Он прислал послание, что паренька осмотрел его лекарь. После выздоровления он оставит его при себе.
Арина молча кивнула, глядя перед собой, но не видя ничего вокруг. Перед её глазами то и дело мелькали воспоминания о разорванных телах на поляне Границы.
— Это не твоя вина, — мягко прошептал лорд де Вайленштейн, осторожно переплетая их ладони.
Он действовал медленно и мягко, готовый отпустить, если она попробует отобрать свою руку. Но она не забрала ладонь, что дало ему надежду на то, что ещё не все потеряно.
— Хаос разговаривал со мной. По крайней мере я думаю, что это был он, — поправилась она. — Ещё раньше мне приснился сон, где он говорил, что я сама приду к нему. Он все это сделал, чтобы я пришла и, что самое ужасное, он даже не понимал, что сделал что-то не правильно. Он — чистое зло. Как ты мог пообещать ему свободу?
— Ты умирала, — вздохнул он. — Я готов был сам уничтожить весь мир, лишь бы ты жила.
— Ты это и сделал, — хмуро заметила она. — Уничтожил свой мир.
— Наш мир, — тихо поправил Александр.
Арина замолчала, вспоминая сделку, что сама заключила с Хаосом. В какой-то момент проснулась совесть, требуя рассказать обо всем тёмному лорду, но она задавила этот порыв в зародыше. Нет. Она больше не будет доверять ему безоговорчно, просто не сможет.
— И как это работает? — вместо одолевающих сомнений, спросила она. — Ты, я, наш брак. Разве не запрещено заключать брак до конца отбора?
Александр протянул ладонь и нежно очертил кончиками пальцев морщинку, что появилась между тонких бровей девушки, стоило ей задуматься.
— Пока лучше оставить все в тайне, это действительно запрещено, — признал лорд де Вайленштейн. — Финальное испытание совсем скоро, а Иллион де Артэл опасный противник. А знаю, что ты обижена и разочарована во мне, но нам нужно сплатиться. Уже мало что можно изменить.
Арина едва сдержалась, чтобы не съязвить. Он предлагал ей смириться и принять то, что он выбрал за них обоих, но он просто ещё не до конца осознал с кем имеет дело. Об упрямстве Фроловой поистине можно слагать легенды.
— Хорошо, мы забудем на время о наших проблемах, — легко согласилась девушка, понимая, что сама планирует поступить ничуть не лучше лорда. — Мы действительно должны победить.
— И мы это сделаем, — пообещал Александр, но когда склонился, чтобы поцеловать девушку, Арина резко отвернулась.
"Я не знаю с чего начать…
Дорогой дневник, я (следующие несколько слов зачеркнуты и замалёваны так, что не прочесть).
Я просто расскажу о том, что произошло. Возможно станет легче это принять и осознать…"
— Похоже, мы подошли к самому интересному, — нетерпеливо заметил Голодный Хил, ерзая в глубоком кресле.
Король воров и маркиза де Спарртоу переместились в особняк рано утром и, после сытного и вкусного завтрака, они вновь вчетвером расположились на веранде.
После опрометчиво брошенных слов, Александр оторвал взгляд от дневника, что читал вслух, и посмотрел на Арину. Она стояла спиной к комнате, не сводя взгляда с полного штиля обычно бушующего океана, но он уловил как напряглась её спина после слов родственника.
— Не думаю, что здесь умесно слово "интересное", — недовольно заметила Амилиана, заметив появившееся в комнате напряжение.
Проследив за устремленным на Ариану взглядом темного лорда, Голодный Хил пожал плечами, но благоразумно решил больше не комментировать, понимая, что всем присутствующим и так непросто будет читать о том, что случилось двадцать восемь лет назад.
"Наверное, проще просто пересказать события. Постараюсь так и сделать.
На последнее испытание отбора мы пришли вместе. В последнее время я все чаще оставалась ночевать в особняке Донатана и, похоже, что мой брат это заметил. Вчера за обедом, который мы провели в компании Лиама, он постарался осторожно расспросить меня о нашем сопернике, замечая, что темный лорд может быть коварен и опасен. Лорд Дидрих был уверен в том, что вместе мы сильнее и должны непременно победить, а я крепко сжимала пальцами вилку, чтобы смолчать все то, что так и норовило выскользнуть у меня изо рта. Я не могла слушать, как Донатана при мне поливают грязью, ведь абсолютно точно знала каким прекрасным человеком он был на самом деле.
Да, я так и не смогла поговорить с Лиамом о том, что наш союз распался и замуж за него я не пойду, поскольку уже в нем состою. Донатан пообещал, что мы откроем правду после окончания отбора и я не видела причин ему перечить. Мне просто хотелось, чтобы поскорее все закончилось и мы могли жить спокойно.
Именно поэтому мы едва не опоздали на последнее испытание и пришли в самый последний момент — долго не могли разжать объятья и подняться с постели. Мне казалось, что уже через пару часов все изменится и так, как сейчас, больше никогда не будет. Донатан не сопротивлялся, обнимая и зацеловывая меня в попытке отвлечь от дурных мыслей и переживаний.
Однако, когда мы одновременно появились у портала, никто ничего не заподозрил. Слишком высока была напряжённость в преддверии испытания. Император скупо пожелал всем удачи и позволил себе поцеловать меня в макушку, что для него было невероятным проявлением чувств. Особенно если учесть тот факт, что в зале у портала кроме нас было ещё несколько свидетелей и Советник. Я слышала гул людей, что уже собирались возле замка ожидая объявления имени нового Императора. Слышала, как люди скандируют имена и была удивлена, когда вполне громко и отчётливо слышала свое.
— Претенденты, — торжественно провозгласил Советник. — Сейчас вы войдете в портал, который переместит вас в зачарованный лабиринт. Ваша задача довериться себе и найти корону. Победит тот, кто первым её наденет. В этот момент лабиринт переместит вас на центральную площадь, чтобы ваш народ и великие Богини смогли принять и поприветствовать победителя.
Моё сердце сжалось, а взгляд скользнул к Донатану, замечая его спокойную улыбку. С тех самых пор, как мы заключили сделку с Богом Хаоса, я ни разу не молилась Исиде. Неудивительно, что предстоящая встреча с Богиней пугала меня.
— Прошу пройти в портал, — повелительно махнул рукой Советник. — Он переместит вас в разные концы лабиринта. Да свершится воля Богинь!
Я вошла в портал первой и уже через несколько секунд меня выкинуло на заросшую мелкой порослью каменную тропку. Она была не шире полутора метров шириной, с обоих сторон окруженная густыми высокими кустами с синими и фиолетовым цветами. Я прикоснулась к ним ладонью, пытаясь поделиться своей силой и попросить о помощи, но лабиринт оказался глух к моим мольбам. Нахмурившись, я сделала несколько шагов вперёд и замерла, наблюдая, как стремительно меняет направление тропа под моими ногами. Ранее она была прямая с несколькими отвлетвлениями дорог и поворотом влево в конце туннеля. Сейчас я стояла на перекрёстке четырёх дорог, что вели в разных направлениях и абсолютно не понимала куда мне идти.