— Значит, в сад, — кивнула принцесса.
Подруги, а принцесса и ее служанка были именно ими, устремились вперед по узкому, слабоосвещенному коридору.
— Как будто в академию вернулись, — выдохнула на бегу Лотанари.
— Ага, ты бегаешь так же медленно, — кивнула Лима, — и так же бестолково скрываешь беспокойство.
— Люди не меняются. Мои покои опять прослушивают? — принцесса перешла на шаг.
— Да. Не вижу смысла выискивать вредоносные заклятья — нам уезжать уже через два дня. Дотянешься?
— Нет, — фыркнула принцесса. — Я с прошлого раза не выросла, все-таки дочь королевских кровей, а не гриб на лесной поляне.
Лима, худая и высокая, рассмеялась своим неповторимым лающим смехом и легко дотянулась до рычага. Скрытая дверь в сад провернулась без малейшего скрипа. Не зря же подруги воровали на кухне масло и смазывали все механизмы в облюбованных тайных ходах. Не во всех, конечно. Такую искреннюю заботу испытали на себе лишь те отнорки, которыми подруги привыкли пользоваться.
— Ну, поведай мне, о хитрая лисица, что удалось вынюхать, — Лота прищурилась и рассмеялась, когда солнце превратило рыжие косы подруги в ярко-алое золото.
— Ты бы присела на корягу-то, — мрачно посоветовала Лима.
Удивленная и настороженная, принцесса поспешно плюхнулась на поваленный ствол. Вообще, эту часть королевского парка было не найти никому. Ни садовнику, ни Лотанари с Лимой. И это при том, что они знали, в какой стороне искать. Чудо чудное, которое позволяло девушкам общаться так, как они привыкли в академии.
— Правитель Эльфхиира, Идрис Эйлог Ллинос устраивает отбор невест, — торжественно произнесла Лима.
На что Лота закатила глаза:
— Уж об этом мне мать с сестрой все уши прожужжали. Ах какая прелесть, ах какая радость. Ой какой событие! Как же там будет интересно! Тьфу.
— Тебе будет особенно интересно, — хмыкнула лисица и припечатала, — о первая человеческая девушка в отборе для эльфийского Правителя.
Лота ахнула, подскочила на месте и поведала Лиме и миру, в каких позах и с помощью каких предметов мама с папой заделали Идриса Эйлога Ллиноса. И чем он болел, пока был маленький. И как часто падал, бедный, да все на голову.
— А я-то и думаю, почему это для меня пошили столько эльфийских тряпок, — прошипела принцесса. — Никогда людей не заставляли надевать аутентичные лесные наряды, а тут вот оно как! Вот же дрархи паршивые! Вот же оршери ушастые!
Еще с минуту принцесса ругалась не самыми пристойными словами и вдруг замерла. Замерла, чтобы через мгновение расстроено всхлипнуть:
— Это ж какой позор. Позор-позорище! Толстая беременная клуша с глазами доброй коровы участвует в битве за сердце ушастого повелителя! Только у нас, только сейчас — спешите видеть! Я же урод в их одежде, Лима.
Лисица присела рядом с подругой и крепко обняла ее за плечи:
— Хочешь, я тебе пояс куплю?
— Предлагаешь сразу повеситься? — хмыкнула принцесса. — Так я это и на своей косе сделать смогу.
— Да ну, — усомнилась лисица.
— Ну да, — передразнила ее принцесса и страшным шепотом просветила, — мне бабушка рассказывала, как правильно умирать. Если все плохо, честь потеряна и надежды нет — есть несколько способов. Для храбрых духом — откусить себе язык, для всех остальных — повесится на поясе или на косе. Я даже скользящий узел умею вязать.
— Добрая у тебя бабушка.
— Опытная, пятерых мужей пережила.
— А умерла как, повесилась?
— Абрикосовой косточкой подавилась, не спасли, — вздохнула Лотанари. — Я так плакала, она же мне вместо мамы была. Мама-то с Риной возилась, лекарей не подпускала. Я иногда думаю, что сестра так тяжело болела потому что ее недоучка лечила.
— Твоя мать самый известный целитель! — возмутилась Лима.
Принцесса фыркнула, сорвала травинку и ехидно спросила:
— То есть тебя не смущает, что все-все королевы Нериса — целительницы?
— Традиция? — предположила лисица.
— Ага, как только замуж вышла — почетный титул получила. У Ее Величества за плечами четыре курса Академии и пансион благородных девиц. Я бы ей не доверила себя лечить.
В маленьком, заросшем саду повисла тишина. Принцесса остервенело кусала сорванную травинку и о чем-то размышляла. Лима, встав с коряги, растянулась на траве. Она хорошо знала подругу и понимала, что еще рано обращаться в зверя и убегать. У Лоты будут вопросы.
— И зачем им этот Отбор? — с отчаянием спросила Лотанари, — ну зачем? Человечество отринуло столько пакостных традиций и обычаев, а ушастики цепляются за свои ритуалы как ненормальные!