— Ты ему понравилась, — довольно улыбнулся Ватерфол.
— Благодарю.
Вскоре открылась едва приметная дверь справа от окна. Мужчинка едва доставал мне до плеча и был пухлым, словно надутый шар, его глаза светились таким добром и счастьем, что я улыбнулась. Он протянул нам бумажный пакет.
Больше нас никто не останавливал, и мы добрались до двухэтажного домика, спрятанного в одном из маленьких двориков. Посреди него стоял фонтан — водный дракон, изо рта которого билась вода.
— Добрый вечер, господин Ватерфол, — из позолоченной двери вышла женщина средних лет. — Квартира убрана, как вы и просили.
— Благодарю.
— Ой, ну что вы. Мне несложно.
Пожалуй, Ватерфола окружают действительно дружелюбные люди, да его реально весь город и любит, и боится, и уважает.
— Спасибо, Регина, мы пойдем. Магдалена только-только прибыла, устала с дороги.
— Ой, идите уже. Горячая вода в ванной есть, — махнула рукой. — Я завтра тогда только к вечеру приду.
Это мы что, останемся одни еще и на ночь? Ну, не совсем одни, за нами еще две мои горничные плетутся, но толку от них мало.
— Ночь проведете здесь. А у меня кое-какие дела в городе, — сказал Норманд, впуская меня в свои апартаменты.
Глава 11
Первые мысли других людей Норманд услышал, когда ему было пять лет. Сидя на стульчике и поедая ненавистную манку, он услышал свою няньку.
«Бездарный ребенок. Позор для рода Ватерфолов».
Он и не понял, что тогда было, ведь нянька повернулась и улыбалась ему. А вечером Норманд все рассказал деду. Тот с ужасом посмотрел на внука. И тут вновь Норманд услышал.
«Нет, только не это. Она не могла… С кем угодно, но только не с ним. Пустил на свою голову телепата в дом».
— Дед, а кто такие телепаты? — Норманд прервал мысленный поток деда, замечая, как тот побледнел в один момент. И вышел из комнаты.
Мальчик обхватил колени руками и забился в угол. Он понимал, что дед опять будет злиться.
Но самое ужасное было днем. Все слуги будто сдурели. Целый день ходили и ныли, как им тяжело работать, какие проблемы дома, кого муж побил, а у кого ребенок заболел. При этом они не произносили ни слова, а на маленького мальчика смотрели снисходительного. Норманд узнал, кому он действительно нравится, кто ненавидит деда. Но все голоса сливались в одну сплошную какофонию, и он, вместо того, чтоб пойти погулять во двор, попросту заперся с игрушками в своей комнате.
— Господин Ватерфол, немедленно откройте дверь! — кричала няня по ту сторону.
Но он не хотел. Эта старая жаба, которая не нравилась ему, стояла там и думала о том, как отлупит его. И Норманд нисколько не сомневался, что именно так она и сделает. Дверь дергалась, а затем повернулся ключик.
Разозленная нянька влетела в комнату. И тут же направилась к Норманду. Ему даже не нужно было читать ее мысли, чтобы понять насколько она зла. Ведь ее глаза так и горели яростью. В ее руках появилась воздушная плеть, которую она часто использовала для наказаний. Дед-то приучил внука, что мужчины не плачут и не жалуются, а потому он так и не рассказал ему о подобных методах воспитания.
«Мерзкий ублюдок. Сейчас он у меня получит!»
— Пошла вон! Уходи отсюда! — закричал он, как только воздушная плеть со свистом задела его маленькую ручку, оставляя ярко-красный след.
Нянька выпрямилась по струнке. Ее глаза стали стеклянными, даже двойной подбородок больше не трясся, как всегда, когда она была в гневе. А затем она просто развернулась и вышла из комнаты. И больше не вернулась. Норманду было страшно выходить из комнаты.
Дед вернулся к вечеру с брошкой, инкрустированной черным агатом. Он завел внука в свой кабинет и усадил в кресло перед столом — приучал с самого детства к взрослой жизни.
Норманд смотрел на него, боясь, что может услышать не только вслух, но и в мыслях. И последнее как раз сейчас исчезло. А ведь он что-то сделал со своей нянькой. И за это ему могло прилететь.
— Норманд, так уж сложилось, что твоя магическая сила — ментальная. Это огромная ответственность. И та сила, что досталась тебе — самая страшная и опасная не только для окружающих, но и для тебя. Когда-то таких, как ты, уничтожали. Да и до сих пор людей, обладающих ментальной магией, ищут и уничтожают. Но ты — единственный наследник рода Ватерфолов и должен понимать, что использовать такую силу во вред ты не должен.
— Да, дед, — Норманд покорно склонил голову. Он не мог ослушаться старшего Ватерфола.
Так уж сложилось в их семье, что у деда родилась только мать Норманда, которая слишком рано родила ребенка и, как выяснилось, больше не сможет иметь детей. Ее сын остался единственным, кто продолжит род Ватерфолов. Конечно, огласка о том, что ребенок родился вне брака, быстро распространилась по округе, вот только Грира Ватерфола — деда Норманда — уважали, и новость как вспыхнула, так и потухла за очень короткое время.