— Скажи, что ты пошутил, — девушка со смоляными волосами и пронзительными серыми глазами скрестила руки на груди и недовольно глянула на Норманда, нахмурив брови. У нее были прямые черты лица, лишь на носу виднелась небольшая горбинка.
— Нет, Вэлма, я не шучу, — ответил тот и присел на стул.
Норманд Ватрфол и Вэлма Фирсби подружились еще во времена обучения в академии южного региона. Им обоим исполнилось по двадцать восемь лет. Они находились в просторном кабинете управляющего города: огромный стол из красного дерева завален бумагами, слева — огромный черный шкаф, на серых стенах — красочные пейзажи.
— Я замуж не хочу, а ты мне в отборе предлагаешь участвовать, — буркнула она. Девушка — сильнейший боевой маг, а потому могла сама решать за кого ей выходить замуж. Если, конечно, королевству это будет выгодно. Как в случае с Ватерфолом. — Надо было раньше жениться, — добавила Вэлма.
— Мало ли что кому-то надо! Они мне и так выбора не оставили. Из западного региона — две дочери герцога, из восточного — одна дочь лорда, владеющего золотыми шахтами, и две из центрального — дочери зажиточных лордов. И, видишь, ни одной из северного. Вернее, теперь будет одна…
Вэлма приподняла бровь и закинула ногу на ногу. Она любила ходить в штанах и терпеть не могла платья.
— Магдлена Ваерн.
— Ваерн? Они же банкроты! — подорвалась она.
Складки на светло-коричневом жакете выпрямились. Вэлма подтянула черные штаны и присела опять на стул. Ответ Норманда ввел ее в ступор.
— Лорд Ваерн отписал мне все свои земли, — триумфально ответил Норманд.
— У них же ничего нет, — скривилась девушка.
— Есть. Агатовые шахты, — задумчиво ответил Ватерфол.
Агат — драгоценность, блокирующая ментальную магию. Причем не только у тех, кто их носит, но и направленную на них, например, телепатическую. Впрочем, телепатов практически не осталось, а потому черный камень использовался только как украшение.
— Ты этим только разозлишь их, — Вэлма склонилась к мужчине, заговорщицки зашептав, — а попадет всем нам. И Алеку тоже.
Алек Стронби — герцог южного региона и лучший друг Вэлмы и Норманда. Его земли имели огромную территорию, выход к морю, огромные запасы ресурсов.
— Никто не пойдет против южного региона, — вторил ей Норманд. — Тем более север за нас.
— Север за нас, потому что Алек женился на моей сестре, — напомнила ему Вэлма, — но, если кто-то из правительства узнает, что ты телепат — тебе несдобровать. Давай поженимся. Я замуж не хочу, ты жениться не хочешь — мы идеальная семейная пара.
— Да, только тебе придется все равно принять участие в отборе и выслушать от своего папы лекцию о том, какого мужа ты себе выбрала, — скривился Норманд.
— Да, второго Алека Стронби он не найдет.
Норманд понимал, что Вэлма согласится пожертвовать личной свободой и стать его женой, но об этом надо было думать раньше. И сейчас его просто взбесило предложение подруги. Они и так по кругу ходили, и она прекрасно понимала: если король сказал выбрать из предложенного списка невест, то ему придется выбрать одну из них — стабильность государства превыше всего. Такое ощущение, что чем выше ты статусом, тем сильнее тебя прижимают. Хотя, с другой стороны, объединение семей между регионами королевства как раз и поддерживает целостность самого Тиерда. У крестьян и простых людей и то больше прав в этом плане, а вот герцоги и лорды с многогектаровыми землями, как и повелители драконов, не имеют права жениться без ведома короля. Ватерфол и вовсе не собирался связывать себя узами брака. По крайней мере, не в двадцать восемь! Но нет — пришел приказ, в этом году он должен жениться, и список невест. Его эта ситуация вообще не устраивала, и он хотел хоть что-то изменить.
Те, кто сейчас у власти — сильнее. Если он откажется — потеряет все. Не то, что драконы перестанут его слушаться, если он лишится каких-то привилегий — его могут лишить всех земель, доставшихся в наследство от деда, которые Норманд старался поднимать и развивать в одиночку, не позволяя другим лордам прибрать к рукам их семейное владение.
Его мать была единственным ребенком в семье, и родила его вне брака. Но дед все равно принял внука в семью, а вот дочь изгнал в монастырь, где она и пробыла до самой смерти лорда Ватерфола. Норманд еще с детства понял, что обладает телепатией, и винил себя, что из-за этого мамы нет рядом. И лишь когда ему было шестнадцать, дед, лежа на смертном одре, признался в том, как поступил с его матерью. Но и это не стало для нее проблемой, ведь там она смогла стать главной настоятельницей и теперь курировала монастыри Южного региона. И не отказалась, когда Норманд предложил ей переехать в родовое поместье, находившееся в нескольких километрах от Тинеи. Маме нравится морской воздух.