- Богумир об этом ничего не говорил! - выдохнула шокировано.
- Так ты и не спрашивала, свободе обрадовавшись!
- Я все ждала, что он извиниться, за тот случай в саду! А он предпочел от меня отказаться! - не сдержав эмоций, повысила голос. Сказанное, в какой-то степени, стало откровением и для меня самой. Но истинным откровением. Не откупных подарков в красивых сундуках мне хотелось от князя, а искреннего раскаяния.
- Ах, ты коленопреклонения от князя хочешь! Ну так, была бы по умнее и по ласковее, давно бы своего добилась. У тебя на то, две ночи было.
- Да не могу я быть ласковой к тому, кто мне боль причиняет! Там один! Здесь другой! Я тебя хочу, значит, юбку задирай и стой спокойно. Спокойно! Я сказал! Разве так должно с женщиной обращаться? С тобой так было?
- Нет, не так. Совсем не так, - сочувственно вздохнула Луша, прижимая меня к себе.
- Что мне теперь делать? - спросила всхлипывая. - Извиняться не пойду! Мне не за что.
- И почему только ты вчера не подумала о том, что тебе извинения нужны? Глупая! С ним же так просто сладить! Ничего и говорить не надо!
Я и сама не знаю, почему не думала при нем об извинениях, наверное, потому что была еще сильно обижена и не готова простить, без шагов примирения с его стороны.
- Не знаю.
- Все этот Марун, проклятый! Ну держись, старый! Поквитаемся теперь, наконец! - Лукерья аж кулаки сжала и побледнела от ярости.
- Кто такой Марун?
- Один из наших шаманов. Это он на тебя напал вчера. Ниточки его волшбы мне хорошо знакомы.
- Зачем напал и за что тебе с ним квитаться?
- Напал за тем, что хорошо кем-то уплачено, видно. А квитаться, я буду за то, что эта мразина, всех деток моих еще в детстве в гроб уложила! Всех пятерых! Даже девочек не пожалел!
- Зачем извел?! - ужаснулась я.
- После смерти отца Богумира, мой муж, его дядя, был его регентом и временным правителем. И чтобы у нас не было соблазна убить племянников, убирают наших детей. Таков обычай. Но мы так клялись, что муж не станет этого делать! Он бы и правда никогда не поднял руку на детей, а после взросления Богумира, был бы доволен и должностью старшего советника, но нас не услышали! А мы так просили пощадить хотя бы девочек!
Глава 44
Луша велела мне запереться и быстро куда-то ушла. Ничего не объяснив. Оставила меня на едине с моими беспокойными мыслями.
Даа, ничего не скажешь! Знатно бы меня князь наказал! Хотела свободы - получай! А уж, что там к ней прилагается, какие обычаи у того народа, я ведь, что верно и сама не спросила.
Но ведь он-то о них знал! И не сказал. Прекрасно зная, что в лучшем случае, обрекает меня на судьбу содержанки, и вряд ли я такой судьбой довольна буду!
Впрочем, я ведь и судьбой княгини не довольна, и что со мной спрашивается делать? Да вот, только и остается, что волю мою уважить, чтоб сама потом всю жизнь о ней сожалела. Он же уже знает, как я хочу семью. И ведь предлагал мне стать моей семьей. Вполне искренне предлагал, а я промолчала, обидела...
И что мне теперь делать? К драконам как-то совсем не хочется!
Еще в памяти всплыло совсем безрадостное “Будем надеяться” - от князя, когда я спросила, пройдет ли его тяга ко мне, если меня не будет рядом. Ответ я знала и сама. Конечно, пройдет. Пройдет со временем. Другой вопрос - как он это время переживет. Сколько невинных голов слетит? Сколько гор будет разрушено? Сколько бутылок вина выпито?
Всевышний! Ну, зачем меня это так волнует??
Из отбора меня исключили, значит? Так, что же мне делать, если уходить отсюда я не хочу?
Сколько не думала, на ум пришло лишь одно - заручиться поддержкой Мирославы, чтобы остаться здесь знахаркой, как и хотела изначально. А к драконам поеду только с хорошей охраной от князя! Не иначе!
Конечно, если вернусь от них, князь поймет это по-своему, но этого мне никак не избежать видимо. Как не крути.
В комнату постучали, пришел слуга от Ратибора. Отперлась и передала статному, высокому мужчине сундук и письмо.
Замялась в нерешительности, стоит ли идти к Мирославе одной, или заручиться поддержкой Луши, упросив ее о помощи? Поразмыслив, решила-таки подождать женщину, которой, кстати, не было уже очень долго, что невольно вызывало у меня тревогу.
Не хватало только ей куда-нибудь, из-за меня вляпаться!
Мне уже и обед принесли, а женщины все не было. Я уже начала метаться по комнате в тревоге. И спросить то, где она, не у кого!