— Сюда-сюда, дерр Ферхара! Вот он, наш сахарный вор! Вот!
В кухне вспыхнул яркий свет. Он проник сквозь щели в шкаф, и Грета зажмурилась.
— Почему я? — спросил Алистер, и мэдчен Линдер поразилась тому, каким смертельно усталым оказался его голос. — Целый особняк народу. Мора Мух… мора Вирстим, Ванда, Калеб и Коб. Но дернули вы меня.
— Так а кого же? — поразилась неизвестная женщина. — Муху я боюсь, Ванда спит, она устала. Калеб и Коб сбежали в город, в бордель. Они молоды, им нужно. А вы…
— А я хотел проспать всего одну ночь, эйта Крита. То вам мерещится пятихвостая лиса, то у вас сахар тает в воздухе. Теперь сахарный вор. И пустая кухня.
Скрип открываемых дверец и задушенный хрип. А следом отборная женская ругань и хрипловатый, заразительный смех Алистера.
— Что там? — едва слышно спросила Грета.
— А я все на место поставила и написала на записке: «Спасибо, еще приду», — прошептала Тирна, прикасаясь губами к уху Греты. — Чернила вытянула и ее же почерком написала.
— Они здесь! Здесь! Надо искать! О-о, что я с ними сделаю! — взвыла эйта Крита.
Грета обреченно прикрыла глаза. Сахар нужен для Финли, но если их поймают… Сахар отнимут, потащат на разбирательство, а подруга за это время истечет своей призрачной кровью и умрет.
По щекам потекли горячие слезы. Кровь стучала в ушах, и сквозь этот шум Грета слышала, как стучат створки открываемых и закрываемых шкафов. Закусив губу, она обреченно ждала.
— Может, вылезем? Вроде как сами сознались? — шепнула Тирна. Ответить Грета не успела.
Створки распахнулись, и мэдчен Линдер увидела перед собой чуть помятого, уставшего Алистера. Криво улыбнувшись искусанными в кровь губами, она крепче прижала к себе кастрюлю с сахаром.
Дверцы резко захлопнулись.
— И здесь тоже никого, — властно произнес Алистер. — Эйта Крита, пересмотрите меню и изымите из него сахар. В конце концов, девушки, как правило, следят за фигурой. Вместо сладкого фрукты, неслащеный чай. И все такое. Здесь главный повар вы, а не я.
— Но, но как же…
— Я сказал — пересмотрите меню. С остальным я разберусь сам.
Через полминуты за дверцами шкафа вновь воцарились тьма и тишина.
— Мы самые натыкаемые мэдчен этого отбора, — хрипло выдохнула Грета. — Выждем немного и идем.
— Выждать — это обязательно. Потому что меня трясет как завязавшего пьяницу.
Нервно хихикнув, Грета не стала озвучивать очевидное — ее трясло не меньше, чем Тирну. Но долго ждать девушки не рискнули. Ведь повариха могла вернуться в любой момент. Дерр Ферхара явно ее не впечатлил.
— А ты ему нравишься, — хмыкнула Тирна. — Не греми сахаром.
— С чего ты взяла? И почему ты идешь впереди?
— Вижу хорошо, — ответила Тирна и добавила: — Это, кстати, ответ сразу на два вопроса.
Затевать спор мэдчен Линдер не стала. Но если ночное зрение соседки ее не удивило, то остальное… Алистер Ферхара однозначно любимец королевы. А при дворе бесчисленное количество красивых, утонченных мор и мэдчен. Да-да, ее величество принимает ко двору не только замужних женщин, но и их дочерей. Никто не понял почему, но большая часть дерров порадовалась. Правда, ходят слухи, что за нравственностью девушек следят очень строго, но… Достоверных сведений нет.
На свой этаж девушки поднимались с трепетом. Перед тем как сойти на площадку третьего этажа, Тирна посторонилась:
— Твоя очередь идти вперед.
— Так вот оно что, — рассмеялась Грета. — Но это всего лишь интерьерная магия. Да, вкус у хозяина прямо скажем специфический, но это не страшно.
— Мне страшно, — честно ответила Тирна, — и я даже не знаю, завидовать тебе или бояться за тебя. И за всех вас. В Царлоте только и слышно: «Ах, если бы был хоть один некромант, хоть самый завалященький». Тьфу.
Открыв дверь спальни, Грета пропустила соседку вперед. И тут же, прикрыв дверь, бросилась к Финли. Поставив перед лисой кастрюлю с сахаром, она замерла. Вот только лиса тоже не спешила оживать и лакомиться сладостью. Зацепив немного сахара, Грета сунула пальцы в пасть Финли. Та чуть приободрилась и слизнула сладость. Чуть расслабившись, Грета повторила — пальцы в сахар, затем на звериный язык. И снова, и снова, и снова. Мэдчен Линдер не считала минуты и только облегченно вздохнула, когда Финли, приподнявшись на слабых лапах, сунула морду в кастрюлю. И истерически рассмеялась, когда в виски толкнулась мысль: «А больше нет?»
Рана на боку перестала сочиться быстро исчезающей кровью. Финли была слаба, и Грета, помня, что до склепа идти довольно долго, повернулась к Тирне.