– Как по твоему, мне идет? – спросила она, украшая волосы розами из ткани.
– Белый всегда был тебе к лицу, – ответила Гвенделин, отвлекаясь от списка кандидатов, который она с присущей ей педантичностью внимательно изучала.
Прибывшие в замок женихи ее интересовали явно больше, чем саму невесту, которая красовалась у зеркала.
– Знаешь, – начала Альбера, радостно улыбаясь, – мне сегодня приснился очень добрый сон. Во время церемонии с печатью клятвы я подошла к Рану, а он посмотрел на меня так внимательно. – Она глубоко вздохнула и закусила губу, вспоминая то странное ощущение, что было у нее во сне. – Знаешь, я по глазам поняла, что вот теперь он все понял. Он схватил меня за руку, привлек к себе и сказал, что никаких клятв не будет. С неба ударила молния и разбила печать, а он сражался со стражей, а потом…
Она закружилась по комнате, раскидывая руки, и, врезавшись в кресло, просто рухнула на мягкое сидение.
– Осторожно, Альба.
Только подруга ее все равно не слушала. Она улыбалась так, словно ее сон был явью.
– Мы с ним сбежали, Гвен, – шептала она мечтательно. – Я так хочу, чтобы он на этом отборе понял, как он любит меня, открылся и начал бороться за меня.
– Кто знает, может он будет бороться как кандидат, – пожала плечами подруга невесты и снова заглянула в список. – Номер семьдесят семь, Рио Серд, – прочла она. – Двадцать три года. Это ему-то двадцать три?!
Она пренебрежительно фыркнула и отложила список, так и не дойдя до последнего имени.
– Ну, подумаешь, – усмехнулась Альбера. – Двести тридцать или двадцать три, какая разница? Кстати, я думаю, что ему за триста.
– Какая разница, если ума не набрался, – пробормотала едва слышно Гвен и тут же встала, чтобы подойдя к окну, посмотреть на происходящее во дворе.
Там постепенно появлялись мужчины разного роста и комплекции, все одетые в черное.
– Как же их много, – прошептала Гвенделин ошарашенно.
– Ничего, человек тридцать я сразу отсею, а то и больше. Сможешь вычеркнуть из нашего списка всех, кому я не дам печать? – беспечно поинтересовалась Альбера, подходя к окну.
– Да, я на церемонии буду с тобой только чтобы убедиться, что ты не исключишь слишком много кандидатов. Так распорядился твой отец.
Гвен хотела было отступить, но подруга поймала ее за руку.
– Смотри! – воскликнула она, указывая в сторону беседки у северного крыла. – Это же Ран! Смотри, как он внимательно за всеми следит. Даже улыбаться перестал. Волнуется.
Альбера хлопнула в ладоши и отошла от окна, а Гвен, напротив, внимательно присмотрелась к мужчине, который стоял у колонны и действительно внимательно наблюдал, но стоило Альбере отвернуться, как Ран заметил кого-то в толпе и, махая рукой, помчался к нему, улыбаясь своей широкой открытой улыбкой.
– Позер, – буркнула Гвенделин раздраженно, сама толком не понимая, отчего так зла на этого мужчину, и тут же отошла от окна, чтобы сложить бумаги в папку.
Едва она успела покончить со сборами и поправить косу, уложенную на макушке, как слуга сообщил, что им пора выходить.
Альбера тут же взяла себя в руки, успокоилась, коротко взглянула на себя в зеркало, чтобы убедиться, что длинная коса, украшенная лентами и цветами, не пострадала от ее восторга, а затем, подхватив подол длинного платья, гордо последовала за слугой.
Солнце стояло в зените, и его лучи освещали весь двор, заливая розовые кусты и каменные дорожки светом. Альбера в белоснежном платье шагнула на каменную дорожку как сказочная фея. Ее сдержанная улыбка и чуть опущенные веки придавали ее лицу очарование, перед которым мало кто из женихов смог бы устоять.
Она дошла до круглой площадки и подала руку отцу. Не поднимая глаз, магесса вышла в центр круга, боясь смотреть на мужчин. Она чувствовала их взгляды, видела их силуэты и заливалась краской, понимая, что Ран тоже должен смотреть на нее.
В полной тишине средь тихого пения какой-то одинокой птицы ее отец вложил ей в руки маленький круглый артефакт, похожий на монетку. Альбера знала, что с одной стороны изображено солнце, а с другой луна, закрыла глаза, накрыла знак второй ладонью, поднесла руки к груди, затем к губам и, зная, что стоит теперь одна, закружилась в ритуальном танце.
Кто-то из женихов даже едва слышно ахнул, когда невеста в изящном движении сделала шаг в сторону, а юбка приоткрыла часть голени и белую туфельку.
С каждым движением Альберы свет собирался вокруг нее и, казалось, что вся она сияла. Монета в ее руках росла, превращаясь в пластину.
– Я – наследница рода Эндер-Ви, нареченная Альберой, – прошептала она, замирая и прижимая к груди золотой знак размером с блюдце, – клянусь избрать себе мужа среди мужчин, способных разделить эту клятву и пройти двенадцать испытаний, даровать ему долгую жизнь и силу своего сердца.