— Чем обязана? — холодно спросила она.
Лили хотела, что-то сказать, но ее перебила Исора.
— Это ты подсыпала осколки в мои туфли? — спросила она.
— Что? Какие еще осколки?
Елена нахмурилась. Она не выглядела ни испуганной, ни уличенной, и глядела на них скучающе и надменно.
— Кто-то подсыпал Исоре в туфли фафоровые осколки, и она порезала ноги и едва могла танцевать, — сказала Виола, не отрываясь от вышивки.
— А, вот оно что, — протянула Елена. — Но при чем тут я?
— Как это при чем? — возмутилась Исора. Она говорила так громко, что прочие девушки, отдыхавшие в зале, отвлеклись от своих дел и поглядывали теперь в их сторону. — Ты была в кладовой с туфлями, когда Пинна и Лидия пришли забирать мою пару. Кроме тебя никто больше не мог…
— Как это никто не мог? — прервала ее Елена. — Там до меня побывали десятки девушек. Да и зачем бы мне такое делать?
Лили хотела, что-то сказать, но Исора снова ее перебила:
— Сама знаешь зачем! Ты просто хотела убрать сильную соперницу!
— Сильную соперницу? — переспросила Елена, растягивая слова. — Это тебя, что ли? Какая глупость! Если бы я хотела убрать того, кто имеет большие шансы на победу, то начала бы с Пинны или с Лидии. В конце концов, именно их дракон-император приглашал на трапезу. Что же до тебя, то едва ли безродная девица, пляшущая похабные танцы, может мнить себя ровней. Если дракон-император выберет такую, как ты своей невестой, то я буду хохотать, пока у меня не треснет голова!
Исора так покраснела, что слилась цветом с алым шелком, в который все еще была одета. Подруги Елены переглядывались, глумливо улыбаясь.
По залу пронеслись шепотки, кто-то издевательски хохотнул у них за спиной. Все слышали их разговор.
Исора подалась вперед, и Агата с трудом удержала ее на месте.
— Ты просто завидуешь моей красоте! — выкрикнула она в лицо Елене. — Сама-то ты была уродиной, пока костяной колдун не перешил твое лицо!
Елена сжала кулаки. Щека ее дернулась словно от судороги.
Она медленно поднялась из кресла.
— Может быть мое прежнее лицо и не было красиво, но я бы предпочла сохранить его, а не получить это.
Внезапно, сбоку от них, кто-то захлопал в ладоши, привлекая к себе внимание.
Это была Петра. Она не получила от дракона-императора кольцо и только разыгравшаяся буря, все еще удерживала ее во дворце.
Несмотря на общую бледность, по щекам ее ползли красные пятна. Глаза казались темными и запавшими внутрь черепа, словно она много плакала или только поднялась с постели после долгой болезни. И все же, на губах ее сияла торжествующая улыбка, а взгляд был решительным и твердым.
— Какое прекрасное признание. Не хочу перетягивать полотно на себя, но мне есть, что сказать. Пожалуй, то, что я видела, вас заинтересует, — голос ее, звучал, чуть выше, чем всегда.
Все повернулись к ней и Петра улыбнулась еще шире, словно всеобщее внимание доставляло ей удовольствие.
— И что же ты видела? — поинтересовалась Елена без особого интереса в голосе.
Петра шагнула вперед, вклиниваясь между Исорой и Еленой.
— А вот, что. Утром, на трапезе, я уронила вилку, а, когда нагнулась, чтобы ее поднять, заметила, как одна девушка, столкнув со стола фарфоровую чашу, быстро собирает в платок осколки. И знаете кто это был?
— Кто?! — Исора дернулась в сторону Петры и едва не упала, но Агата и Лили ее удержали.
В зале повисла тишина такая плотная, что из нее можно было прясть пряжу. Все глядели на Петру и теперь уже невозможно было не заметить, как она упивается вниманием и собственной важностью.
— То, что кто-то разбил чашу еще ничего не значит, — сказала вдруг Елена, напряженным голосом. — Какая разница, кто это был.
— Нет уж, пусть скажет! — приказала Исора, и все-таки дотянувшись до Петры, потянула ее за рукав. — Говори, кто это был.
Несколько долгих ударов сердца Петра молчала смакуя всеобщий интерес, а затем громко, так чтобы слышали все, произнесла:
— Это была Пинна!
— Что?! — Исора нахмурилась, до боли сжав руку Агаты.
По залу пронесся гул. Пинна вся покраснела, ее нижняя губа мелко дрожала.
— Д-да, я уронила чашу, но я просто собрала осколки, чтобы потом отдать их служителям. И я их отдала! Вы можете спросить у тех, кто присутствовал на нашей трапезе! Я просто собрала, чтобы на них никто ненароком не наступил и не порезался.
— Даже, если большую часть, ты и собрала, то много ли надо, чтобы подкинуть в туфлю? Стеклянной крошки хватит, чтобы порезать ноги! — припечатала Пинна и тут же продолжила. — И это еще не все! Бедняжка Анджела, которая не прошла первое испытание, потому что ее платье было испорчено, рассказывала мне, что ее соседка по комнате, каждую ночь выходит из своей комнаты и возвращается спустя час или два. И знаете, кто был ее соседкой? Пинна! И в ночь перед первым испытанием она тоже выходила из своей спальни!