Девушки наступали теперь не только на Пинну, но и на Елену, но та не была одна. У нее была почти дюжина подруг, верных ей, как солдаты своему генералу и все они были искусными колдуньями.
Они не нервничали и не суетились. Стояли подле Елены, плечом к плечу, готовые принять бой. Иглы, которыми только что Виола вышивала, взлетели и повисли у нее над головой железными искрами.
Агата тащила за собой Исору, пытаясь выбраться из толпы, но понимала, что уже не успевает. Магду и Лили она давно потеряла, Лидия исчезла куда-то сама. Исора, казалось, была настолько истощена и ошарашена, что едва ли понимала, что происходит вокруг.
Сверкнула молния. Оставались считанные удары сердца до того, как прогремит гром.
Внезапно, чей-то громкий голос разрезал грозовую тишину.
— Что может скрасить вечер лучше, чем самосуд, не так ли? Жаль, что почти пропустила все веселье!
Забыв на мгновение о Пинне, все повернулись к говорившей.
Это была Мира. Она стояла с небрежным и скучающим видом, прислонившись плечом к одной из колонн.
— Чего тебе надо, сумасшедшая? — крикнула ей Фелиция.
— Ничего только капелька доброты и смирения со стороны куриц, возомнивших себя рухами. Не вам решать, кто прав, кто виноват. Каждый заслуживает честный суд!
Выкрикнув это, Мира бросилась вперед и влетела в толпу, как бык в собравшихся на деревенском празднике селян. Одних она отталкивала, другие сами отходили прочь, не желая попасть под удар.
Когда она добралась до Фелиция, та встала у нее на пути, широко расставив ноги и вытянув руки вперед. На кончиках ее пальцев зажглось синее колдовское пламя.
Не добежав до нее двух шагов, Мира рухнула на пол, и заскользив на гладких мраморных плитах, пронеслась вперед, проскользнув под расставленными ногами Фелиции, а затем между двух стоявших на страже теней, и поднялась на ноги уже стоя рядом с Пинной.
— Слушайте сюда, курицы! — заорала Мира. — Каждая, кто захочет сорвать хоть с волос с ее головы, должна будет сначала столкнуться со мной. Если кто-то хочет заиметь сломанный нос или выбитый зуб, то милости просим!
Стало заметно, как поубавился пыл, собравшихся в толпе девушек. некоторые начали шептаться, другие и вовсе попытались отойти в сторону, будто происходящее их не касалось.
Одни держали обиду за испорченные платья, вторые были напуганы тем, что случилось с Исорой, третьи просто злились, что не прошли отбор и хотели выместить на ком-то свою злобу, но одно дело оттаскать за волосы беззащитную Пинну и совсем другое столкнуться лбами с Мирой, которую из-за ходивших слухов все опасались.
Однако, не все были готовы отступить назад.
— Ха, да, кто ты вообще такая, и что можешь? — закричала Фелиция, поднимая руки.
Между ее ладонями стремительно разрастался огненный шар.
Агата заметила, что пока все отвлеклись на Миру, Елена, что-то шепнула стоявшей рядом с ней Клавдии, а затем Виоле. Те передали ее сообщение, стоявшим рядом подругам и вскоре вся дюжина девушек, входивших в свиту Елену, как будто бы договорилась о чем-то между собой.
Когда огненный шар, был готов сорваться с пальцев Фелиции, Клавдия сделала шаг вперед и открыла рот. Стоявшие за ее спиной подруги, тут же закрыли ладонями уши. Агата хотела последовать их примеру, но не успела, да и висевшая на ней Исора мешала.
Клавдия завизжала. Звук мгновенно улетел ввысь, разрезая воздух. Витражные стекла окон задрожав, взорвались усеяв мраморные плиты разноцветной пылью.
Что касается девушек, то они сперва замерли, а затем повалились на пол.
Агата не чувствовала свое тело. Ее руки и ноги стали, как чужие. Единственное, что она могла делать это дышать, и лежа на боку, приваленная мягкой тяжестью Исоры, смотреть на то, как деловито тени Елены поднимают Пинну и Миру и выносят их из зала прочь, уходя вслед за своей повелительницей и ее свитой.
Агата изо всех сил пыталась сделать, что-нибудь. Хотя бы пошевелить пальцем, но у нее ничего не получалось.
Постепенно у нее начало покалывать сперва пальцы, затем ладони и ступни и вскоре все тело кололо иголками, как это бывало, когда во время долгого сна она ненароком укладывала голову на руку, и в той застаивалась кровь.
Испытывать подобное чувство во всем теле было невыносимо больно. Агата скрючилась на холодном полу. До нее доносились стоны и хрипы других девушек, которые затем перешли на приглушенную брань.
Постепенно кровь разогналась в ее чреслах, и к телу вернулась подвижность.
Агата с трудом села, тяжело дыша. Прошедший день определенно можно было считать самым трудным в ее жизни. Все чего она хотела сейчас — это лечь в постель и забыть обо всем, что произошло, хотя бы на время короткого и тревожного сна.