Магда тяжело вздохнула.
— Ну может быть тебя не исключат, и ты станешь императрицей, — пробубнила Агата, набивая рот виноградом.
Сама она всегда надеялась на лучшее.
— Светлячок, а какой у тебя дар? — спросила Исора.
Агата поперхнулась виноградом, Пинна похлопала ее по спине.
— Я бы не хотела об этом говорить, если честно, — сказала она откашлявшись. — Мой дар… он не совсем приличен, и по большей части бесполезен.
— Неприличный дар не может быть бесполезным! — захихикала Исора. — Тебе просто надо научиться его использовать.
Агата не хотела продолжать этот разговор и, к счастью для нее, Исора перевела свое внимание на Лидию. Та все это время сидела в углу, не вступала в общий разговор и грызла орешки, как гигантский бурундук.
— А у нашей маленькой княжны есть какой-то дар? — спросила Исора таким тоном, будто говорила с ребенком.
— Да, у меня есть дар, — с важным видом ответила Лидия. — Он очень редкий и передается в нашем роду из поколения в поколение, но матушка не велела никому про него говорить, и не велела мне самой им пользоваться. Сказала, что я выйду замуж, рожу сына, передам ему дар, и вот он пусть и пользуется.
— Какой бы у тебя ни был дар, это очень грустно обладать им, но не иметь возможности использовать его, — сказала Пинна.
— А, что ты умеешь, Исора? — спросила ее Агата.
— Пока что ничего, — грустно ответила та. — Я ведь только на половину визерийка, и наверно, из-за того, что кровь у меня жидкая мне не передалось никакого дара.
— Может быть твой дар еще не раскрыл себя, — утешила ее Пинна. — У некоторых это происходит позже.
— Да, — поддержала ее Магда. — У меня тетка умела отпугивать голосом диких зверей, но узнала об этом только, когда пошла в лес собирать ягоды и на нее вышел медведь.
— Кто знает, кто знает… — ответила Исора, покачав головой.
Непривычно было видеть всегда веселую девушку такой грустной.
— А как думаете, кто пробрался в павильон и порезал платья? — спросила Агата, решив сменить тему.
— Наверно, кто-то кого выгнали с отбора решил так из зависти всем насолить.
— Их же всех вывели из дворца сразу после полуночи, как вывесили списки. Никто не мог пробраться обратно, там же мост уходит под воду, пока его не призывают каменные-колдуны.
— Мне кажется это могла сделать Анджела, — сказала Лили.
— Но ее платье тоже было разорвано.
— Совсем чуть чуть на рукавах. Может быть она специально его разорвала, чтобы отвести от себя подозрения.
— А я думаю, что это дело рук Миры, — сказала Магда. — Она странная, ни с кем ни общается и платье себе так и не сшила. Может она позавидовала остальным и захотела и им все испортить.
— Ищи теперь травинку в поле, — Исора покачала головой. — Надеюсь, что та или те, кто все это сотворил не прошли испытание железного кольца, и их выгнали с отбора.
— Те? — уточнила Агата. — Ты думаешь, что их было несколько.
— Ага. Одному человеку там не справиться, или куролесить с ножницами пришлось бы всю ночь напролет.
Девушки сидели до поздней ночи, болтая и сплетничая обо всем подряд. Они съели все сладости и фрукты и выпили весь нектар. Свечи догорели и остался лишь один чадящий огарок, в неровном свете которого танцевали тени на потолке.
Агата лежала на кровати между Лили и Исорой. Лидия устроилась на полу, как-то незаметно собрав вокруг себя все одеяла и подушки. Рядом с ней притулилась Пинна, а Магда уснула прямо на голых досках, раскинув руки и ноги в разные стороны. Приоткрыв рот, она тихо посапывала.
Агата не помнила, когда в последний раз ей было так тепло и хорошо. Несмотря на все тревоги и волнения, несмотря на суматошное утро, когда она в панике сшивала порванное платье, несмотря на жару и палящие солнце, стоя под которым она едва не валилась с ног, и не смотря на драку в которой ее едва не придушили, этот день казался ей самым счастливым в череде пустых и однообразных дней составлявших ее жизнь до того, как она отправилась на отбор.
— Эй, ты не спишь, светлячок? — прошептала ей на ухо Исора, мягко толкнув ее в бок. — Не хочешь сходить в купальню, умыться перед сном?
— Нет. Я вообще больше никогда не буду мыть шею.
— С чего бы это?
— Потому, что сегодня меня лизнул дракон-император. Прямо там, за ухом, — шепотом ответила Агата.
Вспоминая дракона-императора, сладко-острый аромат его кожи, его мелодичный голос, то как он стоял рядом с ней и касался ее волос, Агата горела изнутри. Теперь, больше всего на свете она жалела о том, что не осмелилась тогда поднять на него взгляд и увидеть его целиком. Посмотреть ему в глаза и утонуть в них. Даже если бы после этого он велел казнить ее за дерзость, то она умерла бы счастливой.