– Но я не люблю его, Аспен. Мне он даже не нравится. Я его даже не знаю!
– Его никто не знает. Вполне возможно, что он тебе понравится.
– Аспен, прекрати. Я люблю тебя.
– А я тебя.
В подтверждение своих слов, он накрыл мои губы нежным поцелуем.
– И если ты действительно меня любишь, ты сделаешь это. Иначе я всю жизнь буду терзать себя мыслью "а что, если…"
Когда разговор зашел о нем, у меня не осталось шансов на победу. Я не могла причинять Аспену боль. Я была готова на что угодно, лишь бы облегчить его жизнь. И я была уверена: меня не выберут. Видимо, мне придется переступить через себя, чтобы угодить всем, кто мне дорог. А когда все закончится, я смогу вздохнуть спокойно и забыть об этом, как о страшном сне.
– Пожалуйста… – прошептал он мне на ухо. От этого по телу пробежал приятный холодок.
– Хорошо, – ответила я. – Я сделаю это. Но знай, что я не хочу быть какой-то там принцессой. Все, чего я хочу - быть твоей женой.
Он провел рукой по моим волосам.
– Ты будешь.
Должно быть, мне так показалось из-за освещения, а точнее его недостатка, но его глаза заблестели, словно его переполняли эмоции. Аспен прошел через многое, но я видела его плачущим лишь однажды, когда его младшего брата высекли на городской площади.
Маленький Джемми стащил несколько фруктов из телеги на рынке. Взрослого бы судили, а после бросили бы в тюрьму или казнили - в зависимости от цены украденного. Джемми было всего девять лет, так что его просто побили. У их матери не было достаточно денег, чтобы отвести его к врачу после того случая, поэтому у Джемми так и остались шрамы по всей спине. В ту ночь я, стоя у своего окна, ждала, когда Аспен заберется в древесный домик. Когда он оказался там, я пробралась к нему. Он целый час плакал у меня на руках, причитая о том, что если бы только он работал больше и усерднее, Джемми не пришлось бы красть; о том, как нечестно, что Джемми пострадал из-за него. Мне было больно смотреть, как он мучается. Ему не стоило винить себя за то, что случилось с Джемми. Но как я могла сказать ему об этом? Он просто не стал бы слушать. Аспен взваливал нужды всех, кого любил, на себя. Каким-то чудесным образом я стала одной из этих людей, и поэтому я сделаю все, что он попросит, как бы тяжело мне не было.
– Споешь для меня? Что-нибудь успокаивающее.
Я улыбнулась. Я любила петь для него. Придвинувшись ближе, я завела тихую колыбельную.
Он слушал меня спокойно не больше минуты, а потом начал рассеяно поглаживать кожу у меня за ухом. Он оттянул воротник моей рубашки и нежно поцеловал меня в шею; затем, спустив рукав с моего плеча, прошелся дорожкой из поцелуев вниз по моему предплечью, так далеко, как ему удалось дотянуться. Я затаила дыхание. Он целовал меня так каждый раз, когда я пела для него. Мне казалось, что он наслаждался звуками моего прерывистого дыхания куда больше, чем моим пением.
Вскоре наши тела сплелись на грязном тонком коврике. Оказавшись сверху на нем, я запустила свои руки в его волосы и поддалась наслаждению. Он целовал меня лихорадочно и страстно. Я чувствовала, как его пальцы впиваются в мою талию, спину и бедра. Меня всегда удивляло, как после таких прикосновений на мне не оставалось маленьких круглых синячков.
Мы были осторожны, всегда останавливаясь прежде, чем доходило до того, чего нам действительно хотелось - будто бы нарушения комендантского часа было недостаточно. Но даже с этими ограничениями я не могла во всей Иллее представить себе пару, более страстную, чем наша.
– Я люблю тебя, Америка Сингер. И буду любить, пока живу.
Его голос был наполнен каким-то глубоким чувством, и это застало меня врасплох.
– Я люблю тебя, Аспен. Ты всегда будешь моим принцем.
Глава 3
Аспен одет в белое. Он кажется ангелом, сошедшим с небес. Мы по-прежнему в Каролине, но вокруг ни души. Мы одни, но нам никто больше и не нужен. Мы сидим рядышком, и Аспен плетет мне венок из цветущих веточек.
– Америка, – мамин голос прервал мой сон.
Она щелкнула выключателем, и свет больно ударил по глазам, так, что мне пришлось прикрывать их ладонями.
– Просыпайся, Америка, у меня к тебе предложение.
Я взглянула на часы: чуть больше семи. Я провела в постели всего пять часов.
– Можно еще поспать?
– Нет, милая, вставай, нам нужно обсудить кое-что важное.
Я заставила себя принять вертикальное положение: одежда смялась, волосы торчат в разные стороны. Мама хлопала в ладоши у меня перед носом, надеясь ускорить этим процесс пробуждения.
– Вставай же, Америка! Нам надо поговорить.
Я зевнула. Дважды.
– Чего ты хочешь? – сонно пробормотала я.
– Чтобы ты подала заявку на Отбор. Из тебя получится отличная принцесса!
Не слишком ли сейчас рано, чтобы обсуждать это?
– Мам, серьезно, я не...
Я вздохнула, вспомнив, что пообещала Аспену попробовать. Сейчас я уже не была уверена, что смогу заставить себя сделать это.
– Я знаю, ты против, но, может, сделка заставит тебя передумать?
Я навострила уши. Что она может мне предложить?
– Мы с твоим отцом поговорили ночью и пришли к выводу, что ты уже достаточно взрослая, чтобы работать самостоятельно. Ты играешь на фортепиано почти так же хорошо, как я, а если еще чуток потренируешься, освоишь и скрипку. А твой голос… лично я считаю, что он лучший в провинции.
Я неуверенно улыбнулась.
– Спасибо, мам. Правда.
Но мне было все равно, одна я работаю или нет. Я понятия не имела, как это сможет меня переубедить.
– Это еще не все. Ты... сможешь оставлять себе половину заработка и тратить эти деньги как пожелаешь, – она скривилась; было ясно, что ей это не по душе. Я уставилась на нее, широко распахнув глаза.
– Но только если ты подашь заявку на участие в Отборе, – теперь она улыбалась. Она знала, что я не смогу отказаться, однако ожидала сопротивления с моей стороны.
Но как я могла сопротивляться? Я и так собиралась участвовать, а тут еще появилась возможность зарабатывать для себя!
– Ты ведь понимаешь, что все, что я могу сделать – подать заявку? Я не смогу заставить принца выбрать меня.
– Да, я знаю. Но оно того стоит.
– Ух ты, мам… – я потрясла головой, все еще немного шокированная. – Ладно, я заполню бланк. Ты это серьезно насчет денег?
– Конечно. Рано или поздно ты станешь жить самостоятельно, и ответственность за заработанные собственным трудом деньги послужит для тебя хорошим уроком. Только, пожалуйста, не забывай о своей семье. Ты все еще нужна нам.