—Обидели, дядь Толь.— сделав сильную затяжку так, что аж дыхание сперло, в легких начало жечь, а глаза защипало от дыма и слез.—Очень обидели… Но сделать увы ничего нельзя.
Мужчина сидел молча всего пару секунд, я же за это время умудрилась докурить. Отправив бычок одним щелчком в мусорку, я встала и успела прервать мужчину, который хотел что-то сказать.
—Спасибо ,дядь Толь.— а после развернулась и пошла на прогулку по территории.
Сегодня тяжелее всего. В этот день мы хотели сыграть свадьбу, а теперь я гуляю по территории морга, последнего места, где увидела Эрика. Его не повезли в больницу, а сразу с места происшествия отправили к нам, я тогда почему-то задержалась на работе, хотя обещал ему к семи быть дома и встретить его. И в итоге встретила… Но только не дома…
Мы были знаком с ним почти с самого детства, а все потому что наши родители дружили, потом нас отправили в один детский сад, затем была школа, которая разлучила нас на пять лет, но это мелочи, так как каждый день мы все равно проводили в месте. Потом меня перевели в девяносто шестую гимназию в его параллель, а потом мы не разлучались до последнего звонка. И мы даже не встречались, даже ни разу не целовались, вот только на последнем звонке он сказал, что я стану его женой, кольцо то уже есть, пусть из пластика но все же. Дальше был университет, я пошла в мед, а он на юрфак, окончил его с отличием и уже имел место в коллегии адвокатов, а потом он сделал мне предложение. Смешно, ведь всё было так же, как тогда. Мы сидели в его старой комнате на родительской квартире (хотя вроде бы есть уже своя), за стенной наши друзья, а в помещении темнота, лишь его детский ночник горит и отбрасывает на стены веселые образы, посреди комнаты стоит шалаш, сделаный из стульев, одеял и подушек. Это было так по-детски, такие счастливые и молодые, в своем маленьком мире, который ничего не может разрушить. И всё как тогда, всё так же ворвался Данил и начал кричать: «Тили-тили теста, жених и невеста!», но уже никакого стыда и смущения, лишь только радость и мечты о том, что всё будет хорошо. Мы прожили почти двадцать пят лет вместе и столько же по двадцать пять прожили бы вместе, но теперь я живу без него. Вот уже как полгода я похоронила свою первую и последнюю любовь, свое сердце…
—Оставь мертвых смерти…— обжигающие слезы ярости, гнева, боли и безысходности выжигали на моих щеках кровавые полосы.— А что же делать тем, кому бог подарил смерть при жизни…
Обратную дорогу до морга преодолела на автопилоте, точно в таком же состоянии проработала до победного конца. Помню как ко мне подходил Сергей Владимирович и приказывал идти домой и отдохнуть, ведь трупы никуда не убегут, но я не хочу заставлять их ждать. Слишком долго, нужно проявить уважение к ним, поэтому работу я закончила уже глубокой ночью, последнее тело пришлось перемещать вместе с Вениамином, тем самым светленьким стеснительным мальчиком, он оставался на ночное дежурство.
—До свидания , Софья Марковна, до завтра.— парень мне по-доброму улыбнулся, а мое сердце защемило.
—Меня завтра не будет, Веня.—он провожал меня до поста охраны, на котором нёс свою вахту не безизвестный дядя Толя.
—А, берете выходной? Понимаю, вы слишком много работали в последнее время.— парень участливо покивал головой и сново улыбнулся, демонстрируя чудесные ямочки, самое милое редкое анатомическое образование, у Эрика они тоже были.
—Да, что-то вроде того.— мы идем тихо по пустынным и темным коридорам морга и очень сильно диссонируем, он в светло-зеленом хирургическом костюме (зря он такой в морг надел), а я во всем черном. Даже мои волосы из пепельного-блонда, стали казаться седыми и припорошенными пеплом.
За такой непродолжительной беседой мы дошли до поста охраны, где и распрощались, даже дядя Толя меня не задержал, лишь попрощался и почему-то обнял, никогда раньше за ним не наблюдала таких проявлений эмоций. Но я в каком-то плане была даже рада, хоть какое-то прощание. До дома доехала быстро, улицы были свободные и лишь иногда попадались редкие машины сильно превышающие скорость, стритрейсеры веселый народ, но очень взбалмошный. Возле дома на дворой парковке просидела в машине двадцать минут, а потом пошла в дом. Минуя лифт, прошла на лестницу, которая ведет на наш пятый этаж. В психологии есть пять стадий принятия неизбежного, эти стадиями для меня стали этажи нашей девяти этажки (вроде тоже символично, не находите? девять кругов ада… и этот дом мой личный ад). Первый этаж - отрицание, первые несколько недель я не могла принять, что его нет, что мой привычный мир рушится как карточный домик на ветру. Второй этаж - гнев, я стала агрессивной, я вспомнила свое прошлое и начала драться, я выходила вечером на улицу, стараясь найти хорошую драку или свою смерть. Третий этаж - торг, я старалась примириться с самой собой, что жизнь не кончилась, она продолжается, ведь у меня есть то, ради чего стоит жить, но потом и эта надежда исчезла. Четвертый этаж - депрессия, на протяжении нескольких месяцев мое состояние только ухудшалось, стремительная потеря веса из-за пропажи аппетита, бессонница, которая могла длиться несколько суток, во время которых я существовала только на кофеине и сигаретах, деструктивные мысли и поведение. А сейчас я перехожу на следующую стадию, вот еще парочку ступенек… Пятый этаж - принятие, я осознала, что их больше нет в моей жизни, но я не готова принять такую жизнь, она мне не нужна без них. Жизнь - это игра на выживание и здесь побеждает сильнейший, но в каждой игре есть свои правила, а мои были нарушена, поэтому я выхожу из нее.