- Они родились в лучших условиях, - сухо сказала она. - Оскорбления - это самое меньшее, чем я могу отплатить им.
Она поспешила скрыться от друга в толпе и, встав между Обби и Аланом, нагло разбила их пару. Обби пробубнила что-то себе под нос, но спорить с Джеки побоялась.
Глава 8. О приятном и не очень приятном сотрудничестве
Когда Маркус вошел в класс, на него уставились почти все ребята, повернув головы.
- Вы опоздали, - прошипел мистер Хид, а потом, бросив суровый взгляд на его трость, скривился: - И оставьте оружие за дверью.
Маркус вскинул подбородок, игнорируя насмешливые шепотки.
- Я получил разрешение от директора на использование моей трости в пределах Академии. И это не оружие.
Он никогда не был наглым и дерзким, хоть и казался таким. Из-за своей уверенности и целеустремленности Маркус вызывал неприязнь у сокурсников и уважение почти у всех преподавателей (за некоторыми исключениями). Но что-то поменялось за последние несколько дней.
- Я наслышан о том, что вы делаете своей тростью, - учитель вернулся к сложенным в стопку учебникам на своем столе. Маркус оглядел сокурсников. Он не мог знать, распространилась ли информация о произошедшем накануне, дошла ли она до преподавателей, но одно было известно точно: Гарт и все его прихлебатели тоже имели в друзьях целителей, поскольку за завтраком на них не было ни единой царапины.
- И что же вы слышали? - с вызовом спросил он.
Учитель замешкался. Видно, в нем боролись две сущности: одна желала напасть на ученика в поисках свежих сплетен, а вторая не хотела влезать в то, что его не касалось. Он скривил губы.
- Сядьте на свое место, Маркус. И откройте Справочник магических артефактов на странице сто три. Может, вы забыли, но у вас на носу выпускные экзамены, и знание тарабарского языка вряд ли спасет вас от неудовлетворительной оценки.
Маркус сцепил зубы. Он оглядел пристальным взглядом учеников, и те внезапно притихли, отворачиваясь и утыкаясь глазами в тетрадки. Улыбка коснулась уголка его рта.
- Рубер октусе, - громко произнес он, что означало «время покажет». Все замерли, боясь пошевелиться. Маркус был уверен - если бы сейчас, пролетая мимо открытого окна, на улице закричала птица, то кто-нибудь из студентов точно упал бы замертво от страха.
Мистер Хид выпрямил спину, бегая взглядом по его лицу.
- Чт... Что вы сказали?
Маркус пожал плечами:
- Жаль, вы не узнаете этого. Ведь вы не говорите на тарабарском.
В следующую секунду его впервые за пять с небольшим лет выставили вон из класса.
* * *
Спускаясь по лестнице учебного корпуса Заклинателей Маркус пытался понять, что на него нашло. Он всегда беспрекословно следовал правилам, считая, что Академия диктует студентам, как себя вести, а они здесь исключительно, чтобы учиться. Только труд и подчинение сделают из них перспективных политиков, сильных военачальников и избранные умы государства. На первом курсе, едва вступив в ряды факультета, Маркус часами просиживал в библиотеке, зазубривая устав школы. Он изучал правила и лазейки, запоминал, какие последствия ждут студентов за нарушение тех или иных пунктов, установленных много лет назад, а также откладывал в памяти маленькие нюансы, которые позволят обойти правила, нарушить их, не нарушая. И это помогло ему на втором курсе, в пятнадцать лет стать лучшим на факультете и занять место старосты. Тогда на него озлобились. Многие старшекурсники пытались запугать, купить, избить его. Но Маркус был стойким. Он никому не жаловался, он просто учился, просто выполнял свои обязанности и ясно дал понять всем обидчикам - он не так прост, как кажется.
В тот год Маркуса поддержал единственный человек - староста кройщиков, парень, который был выпускником и часто встречался с ним на общих собраниях. Тогда худого, несуразно-высокого, бледного Маркуса никто не воспринимал всерьез. Едва он делал попытку заговорить, его тут же перебивали, пытаясь высмеять каждое его предложение. Но на одном собрании, когда решались вопросы патрулирования школы учениками, Маркус выступил резко против и обосновал свою позицию достаточно взрослым, рассудительным языком. Тогда впервые его идеи приняли на рассмотрение, а староста кройщиков подошел к нему после собрания и заговорил, мягко коснувшись плеча рукой:
- Никогда не изменяй себе, что бы другие люди о тебе не думали, - сказал он. Его звали Бард, его глаза были теплого коричневого цвета, от него пахло деревом и металлической стружкой, и Маркус, посмотрев на него, впервые за два года очень сильно затосковал по дому.
Выпускаясь, Бард подарил ему трость, которую изготовил сам, и с тех пор она всегда была с ним - каждый день, каждую минуту. Эта трость стала частью него самого, его сейфом для хранения силы, его другом и защитником. И в том, насколько она бесценна, Маркус смог убедиться во время нападения в жилом корпусе.