Джеки колотила по двери кулаками, но музыка была такой громкой, что никто не слышал ее.
- Лео! Маркус! Кто-нибудь помогите!
Бесполезно.
Кое-как нащупав в углу помещения лампу, она неуклюже включила ее, едва не разбив. И тут же закричала, отшатнувшись. Огромное зеркало показывало ей собственное отражение - жуткое и искаженное в темноте.
Она нарычала на зеркало, попыталась выбить дверь, но ее сил в человеческом обличие не хватало, чтобы пробить металл. Она могла бы обратиться в волка, но тогда платье разлетелось бы в клочья, и прическа... Она была бы непригодна для танца с Габриэлем. Совершенно непригодна. После обращения она обычно выглядит просто ужасно.
А он был хорош. Габриэль. Она видела его, стоящего рядом с сестрой со скучающим видом. Когда Джеки только задумала попасть на Отбор, она и не подозревала, что этот заклинатель будет молод, красив и все девчонки в зале мгновенно пустят на него слюни. Но когда она увидела его - поняла, что ошиблась. Выйти за такого замуж - достойнее некуда. Он богат, привлекателен, он сделает ее членом благородного семейства и лишит все ее проблемы навсегда.
- Я разорву тебя на куски, Нина! - орала она, чувствуя себя беспомощной. Почему? Почему в ее жизни всегда все было через пятую точку? Почему она не могла просто дойти до своей цели, не споткнувшись сто раз и не повредив ничего?
Опустившись на крохотный диванчик, она сделала вдох.
Нужно было успокоиться и придумать выход. Но здесь не было даже окон - маленькая каморка, подобная гримерным в старых театрах, куда часто таскалась мамаша Джеки, когда девочке было лет пять. В театрах неплохо платили, но играть матери приходилось всякую шваль, и часто они с другими актерами напивались до зеленых соплей еще до начала представления.
Небольшое зеркало, покрытое пылью, диванчик, стул перед зеркалом и ширма, за которой можно было переодеться.
Хотелось разрыдаться от бессилия.
Вдруг она услышала шаги за дверью.
Гулкие, они приближались, поступь была уверенной и твердой, но не стук каблуков, как у Нины, а твердый, мужской шаг.
«Охранник», - подумала она и рванула к двери, снова принимаясь колотить по ней кулаками. Пусть лучше снова этот Саймон почитает ей нотации, только бы выпустил ее.
- Помогите! Откройте дверь, мне плохо! - прокричала она и для пущей убедительности добавила: - Если меня вывернет, я испорчу здесь всю мебель, вы слышите?!
Дверь отворилась резко - Джеки едва не столкнулась с телом вошедшего своим лицом.
Она отпрянула и подняла глаза.
Сердце, и без того сходящее с ума от злости и страха, забилось еще сильнее.
- Ты?
- Вот ты где, - спокойно ответили ей и протянули руку. - Ты единственная, с кем я еще не танцевал.
Это был Габриэль. Он пришел за ней. И он был просто безупречен.
* * *
Джеки ликовала, кружась в танце с Габриэлем. Их танец длился и длился, одна мелодия сменялась другой, а они не могли прекратить танцевать и говорить. Девушка чувствовала на себе чужие взгляды - злобные, завистливые. У Нины от ярости пенились слюни, и Джеки была в восторге от этого.
Выбравшись из гримерки, она в первую очередь пригладила волосы и расправила складки платья. Ей хотелось быть красивой во время танца. Желание было странным, не присущим ей. Обычно она вообще не обращала внимания на свой внешний вид.
После того, как Вероника отобрала ее, Джеки несколько ночей видела во сне, как кружит в танце с потенциальным женихом. Его лицо тогда было смазанным, черты не прослеживались, и как девушка не пыталась, она не могла его разглядеть.
А вот теперь любовалась вовсю.
- Так почему тебя заперли? - спросил Габриэль, когда они только начали танцевать. У него были холодные руки, не менее холодный взгляд, но он задавал вопросы, словно ему на самом деле было интересно.
- Я младше остальных, твоя сестра запретила мне участвовать, но одна девушка уступила мне свое место. И вот я здесь.
- Какая девушка? - глаза его вспыхнули и вновь стали бледными, как дым. - Не та, с синими волосами?
- Ты знаешь Рину?
Габриэль помотал головой.
- Не знаю. Но она запомнилась тем, что отказала мне в танце.
Джеки вытаращила глаза. Рина отказалась?! Она отказалась от участия? Сняла свою кандидатуру?
- И что с ней теперь будет?
- Ничего. Я не животное, Джеки, я не могу кого-то заставить здесь находиться.
- Но тебя зацепил ее отказ?
Наверное, она говорила слишком фривольно. Ей стоило вести себя сдержаннее, чтобы ее не приняли за вертихвостку, у которой отсутствуют манеры. Но вопросы лились и лились из нее, и Габриэль выглядел так, словно ему было интересно с ней говорить. И она не могла остановиться.