Тяжёлое молчание.
Я ведь почти не контролировала себя – и это пугает. Знать, что его отношение ко мне несерьёзно, что скоро отдаст другому – и почти перепихнуться в отдельной кабинке ресторана. Хорошо ещё, что не в туалете. Куда я качусь? Что творю?
Поднявшись, Ариан тянется через меня к портьере, резко задёргивает окно и выходит за дверь. Хлопает ею.
Запускаю пальцы в волосы. Как теперь общаться с Арианом? Как объяснить, что его предложение не интересует и даже оскорбляет, что сейчас я была сама не своя?..
Это всё стресс. Взрыв, страх подкосили меня, смутили, вот и делаю глупости. У моего поведения должно быть логичное объяснение! Обязано быть! Иначе… иначе не знаю, как себя понимать.
Дверь открывается. Вздрагиваю, готовясь забиться в угол, но это официантка. Она снимает с подноса вазочку с тремя шариками мороженого в шоколадной обсыпке и ставит передо мной. И ещё два высоких стакана оранжевой жидкости с голубыми протуберанцами наполнителя и трубочками с зонтиками. Упираюсь взглядом в ложечку изящной формы. Хочу себе такой набор… правда, теперь нет кухни, куда его положить.
Закрываю лицо руками. Запах шоколада и сливочные нотки мороженого странно оттеняют соль навернувшихся слёз.
Не хочу быть игрушкой.
Я не развлечение.
Сижу, повторяю это про себя.
Шорох открывающейся и закрывающейся двери кажется утомительно громким.
Не поднимаю головы, не отнимаю ладоней от лица, запах шоколада обволакивает меня, но даже ослеплённая и лишённая возможности обонять что-то, кроме десерта, знаю: это Ариан. Его взгляд физически ощутим.
Тихо скрипит кожа. Ариан сидит напротив, и я безумно рада, что нас разделяет стол. Я почти задыхаюсь от его близости, часть меня ещё трепещет, хочет его.
Как мотылёк и огонь.
– Ты правильно сделала, что отказалась, – глухо произносит Ариан. – Во мне играли низменные инстинкты, гормоны кружили голову, не уверен, что смог бы думать о тебе.
Как честно. Его взгляд прожигает насквозь. А у меня, помимо раздражения, тоже бурлят низменные инстинкты. Зарождающееся внизу живота желание накатывает горячей волной, опаляя сердце, разливаясь теплом по лицу.
– И часто у тебя так гормоны играют? – шепчу я. – Скоро ли успокоятся? Как ты меня охранять собираешься, если руки держать при себе не в состоянии?
– Удержу, не бойся. И скоро станет легче. – Выдернув соломинку, Ариан отпивает из высокого стакана. Мне интересно, почему он уверен, что успокоится, и объяснение не заставляет себя долго ждать. – Укус в основание шеи практикуется не просто так. В кровь самк… женщины попадают гормоны, и от её укуса в кровь сам… мужчины попадают гормоны, повышающие вероятность зачатия. Но даже без ответного укуса само это действие, кровь женщины пробуждают инстинкты, воздействуют на организм. Первые три дня – самые бурные, полные одержимости. Сейчас все распустившие зубы хотят тебя, видят сны о тебе, представляют тебя вместо женщин, с которыми снимают напряжение. Я перенёс обсуждение условий на три дня отчасти во избежание драки, пока играют гормоны и собственнические инстинкты.
Его слова капают в мой разум, вырисовывая странную картину.
– Ты меня не кусал, – чеканю я.
– Да, всего лишь наглотался твоей крови с гормональным коктейлем оборотней.
– Так дело только в этом? – Поднимаю взгляд: у Ариана мокрые волосы и взгляд шальной.
– Нет, конечно: ты сама по себе привлекательная. Я захотел тебя, как только увидел.
Интересно, я когда-нибудь привыкну к откровенности оборотней? Бегают голыми, такое в лицо заявляют.
– На тебя укусы тоже повлияли. Не так быстро, потому что обмен веществ медленнее, но твой организм стал более фертильным, уже началась овуляция. Это делает твой запах объёмным, острым, пьянящим. Ты сама стала более возбудимой, – голос Ариана понижается до чувственных бархатистых переливов. – Должна чувствовать, как физическое влечение подавляет волю и установки, и то, что недавно казалось немыслимым, сейчас кажется почти естественным.
Я готова согласиться, но язык увязает в странном бессилии. Взгляд Ариана парализует, его голос наполняет жаром: