— Токта перетайте Его Фэличэстфу, што я его нэнафишу.
Секретарь помялся в дверях.
— Его Величество предвидел ваши слова и заранее подготовил ответ. Он поручил передать, что ему всё равно.
Крэйден поджал губы. Обнимающие его девицы слишком вошли в образ, и неприятные, нежеланные пальцы оказались значительно ниже пупка.
— Нэ утифлон, — принц незаметно перехватил под водой чужую ладонь и отвёл от своего паха.
— Также Его Величество выразил недовольство вашим недавним поведением.
— Та? А тафнее моё пофэтение прифотило его ф фосторг?
Кайро Брэдэнс нервно одёрнул мантию: ему явно не терпелось покончить с неприятной обязанностью.
— Его Величество передаёт, что королевскому терпению пришёл конец. Не пристало принцу вылезать голым из окна любовницы.
— Я пыл ф простыне.
— Его Величество выражает надежду, что отбор и брак пойдут вам на пользу.
— Пусть натэется, я нэ протиф. Натэшта — хорошее чуфстфо.
Выполнив свою миссию, секретарь наконец отвернулся к двери, и Крэйден с облегчением оттолкнул от себя девиц. По телу пробежала судорога отвращения. Продажные ласки вызывали гадливость.
— Кыш! Кыш! — взмахнул он рукой, прогоняя лже-любовниц в другой угол бассейна. — И нэ надо ко мнэ лэсть. Я нэ за это фам плачу.
Девицы посмеялись и занялись друг другом. Прикрыв глаза, Крэйден обречённо растёкся по наклонному бортику купальни.
Как он устал! От лжи. От того, что вынужден притворяться. Постоянно скрывать собственную натуру.
А теперь ещё этот отбор.
Он, конечно, постарается провалить испытания, покажет себя с наихудшей стороны, в самом невыгодном свете — уж это Крэйден умеет. Но вдруг случится чудо и несмотря на все усилия ведьма Эшеров захочет в мужья его?
Катастрофа! Он не готов! Ему не нужна жена. Не нужны отношения. Никакие.
При мысли, что придётся регулярно исполнять супружеский долг, Крэйдена передёрнуло. Он прекрасно прожил сто лет без всяких непонятных манипуляций. Женское тело не вызывало у дракона желания. И, к счастью, мужское — тоже.
Нет, физически всё с Крэйденом было в порядке. Изредка внизу живота начинало неприятно тянуть, и принц уединялся в спальне, чтобы самостоятельно, в одиночестве выплеснуть напряжение. Но разделить удовольствие — надо заметить, весьма посредственное — с другим человеком ему не хотелось. Никогда.
Пар клубился перед лицом. Вода обжигала кожу. В тишине купальни слышались тихий плеск и влажные звуки поцелуев.
И что люди находили в этом бессмысленном обмене слюной?
Вспомнилось, с каким азартом и возбуждением старшие братья рассказывали о любовных подвигах. Перечисляли красавиц, к которым забрались под юбку. Хвастались количеством испорченных девиц и испробованных поз. Крэйдену сначала было смешно их слушать, а потом стало грустно. Тогда он понял, что надо тщательно скрывал свой постыдный недостаток.
А как иначе?
Признаться в своей ущербности? В том, что все эти трепыхания в постели ему скучны? А потом терпеть насмешки и шепотки за спиной? Разговоры о том, что он слаб здоровьем?
Нет. Лучше создать репутацию бабника, безбашенного повесы, притвориться нормальным, таким, как все.
А ведь он пытался! Сколько раз пытался изменить собственную природу, ощутить влечение. Хоть к кому-нибудь. Тщетно.
Постельная сторона отношений была Крэйдену не интересна и больше себя насиловать он не собирался. Хватит!
Отец хочет, чтобы сын поехал на отбор? Пожалуйста, без проблем. Скоро эддо ведьма пожалеет, что пригласила его в свой в замок.
*
Оборотное зелье было полезной вещью, если ты умела его варить, а я… не умела. Последний эксперимент с изменением внешности закончился, насколько я помню, тем, что у меня позеленело лицо, а на носу вздулся огромный фурункул. Причём, как бы я ни меняла рецепт, результат оставался неизменным: из красотки я превращалась в зелёное нечто, способное одним своим видом довести адептов и преподавателей до инфаркта.
Спустя три года доставая из пыльных чуланных залежей небольшой чугунный котёл и водружая его на огонь, я не переставала себя успокаивать: «Главное, мотивация. Раньше её не было, вот ничего и не получалось. А сейчас…»
А сейчас дым из котла валил такой же чёрный и едкий, варево пахло мёртвыми лягушками и булькало уж очень зловеще. Но я хотела в бордель, и никакой…
Ба-бах!
…никакой взрыв не мог меня остановить. Кстати, о взрыве…
Выползая из-под деревянных обломков мебели и оглядывая обуглившиеся стены материнского кабинета, я решила, что мне нужна новая комната для экспериментов. И новое платье. И новый котёл.