Ничего приятного глазу там не оказалось. Придорожный лесок был редким и чахлым, а деревеньки выглядели до невозможности убого. Я всегда полагала Редон бедным графством, но у нас было почище. И под взглядом Летящей поклянусь, зажиточней. Здесь же казалось, что обитатели деревень махнули рукой и на себя, и на свою жизнь — улицы так заросли грязью, что ходить там я бы побоялась — засосет. В грязи возились свиньи, тощие, как бродячие псы, и дети, грязные, как свиньи. Мужчин не было видно вовсе, а сгорбленные работой женщины в лохмотьях провожали нас мрачными, ненавидящими взглядами.
— Чего они на нас так пялятся? Будто мы им что сделали плохого? Да мы их знать не знаем! — бормотала Катишка.
Я же лишь задернула шторку и под страдальческие вздохи горничной принялась молча терпеть.
— А почему мы здесь не останавливаемся, сьёретта графиня? — простонала Катишка, когда наша карета, тяжело переваливаясь с боку на бок, выехала к постоялому двору… и проехала мимо. Двор был довольно роскошный — если слово роскошь вообще можно применить к постоялому двору. Сквозь гостеприимно распахнутые ворота виднелся ряд карет и снующие слуги, а в окнах горел свет. Я долго глядела в заднее окошко, пока наша карета не свернула за угол. Крайняя из выставленных за воротами карет была соблазнительной, как ягодное пирожное на Мясной Неделе. Именно о такой я всегда и мечтала!
Видение прекрасной, удобной, на высоких колесах, которым не страшна никакая грязь, и двойных рессорах, с подвесными фонарями кареты, увы, пропало за углом, сменившись обшарпанными городскими улочками.
— Мы там не останавливаемся, потому что графини Редон небогаты.
Катишка, которая успела увериться, что ответа не получит, поглядела на меня непонимающе, а потом искренне возмутилась:
— Вовсе у нас не бедное графство, не в обиду вам будь сказано, сьёретта! Я-то раньше тоже думала, мы скромно живем, а в других местах дороги золотом мостят. Только вот выходит, что у нас их хоть как-то мостят, а вокруг-то и вовсе нет!
— Я и не говорю, что Редон — бедное графство, я говорю, что мы с тетушкой небогаты. — терпеливо пояснила я. — Не бедны, а именно небогаты. Даже по меркам Редона, а мы едем в столицу, где наше и без того небольшое состояние превратится вовсе в ничто. На том постоялом дворе остановились сьёретты побогаче.
И еще дурочки, которые изо всех сил делают вид, что богаты.
— Завтра утром они выедут, к вечеру доберутся до столицы… Уставшими, запыленными, растрепанными и пахнущими дорожным пóтом…
Катишка пренебрежительно скривилась, представив себе благородных сьёретт, выглядящих совсем не благородно.
— И снимут комнаты в столичных постоялых дворах, чтобы утром прибыть во дворец в свежих платьях, отдохнувшие, чистенькие и нарядные. — обронила я и полюбовалась, как у моей горничной вытянулось лицо. И закончила. — Эта ночь будет им стоить целое состояние.
Ну не дураки же столичные трактирщики, чтоб не взвинтить цены, если уж представился случай. Съезжающимися в столицу провинциальными красавицами будет занято всё — трактиры, комнаты в наем и пансионы, а по ночным улицам станут метаться горничные и охранники в поисках жилья для тех, кому комнат не досталось. И эта одна-единственная ночь пробьет брешь в денежном содержании даже состоятельных сьёретт, а уж тех, кто лишь пытаются казаться таковыми, попросту уничтожит.
— А мы как же? — подождав, не добавлю ли я еще чего, спросила Катишка.
— Проедем еще два часа. — я невольно поерзала, осознавая, что эти два часа превратятся в форменную пытку. — И заночуем в городке неподалеку от столицы. Утром ты приведешь меня в порядок, мы выедем рано, очень рано, зато к середине дня окажемся в столице и сможем отправляться прямиком во дворец.
— Но… всё равно же придется несколько часов ехать! — покачала головой Катишка.
— А это уже от тебя зависит — одеть меня так, чтоб после часов в карете я пристойно выглядела.
Катишка задумалась, явно прикидывая как ей этого добиться — в глазах ее отражались комбинации из платьев, туфелек, шляпок и дорожного плаща. Наконец, что-то для себя… а скорее — для меня… решив, она кивнула… и снова задумалась:
— Это ведь нам весь отбор придется эдак крутиться?