— Придется. — со вздохом согласилась я.
— Ничего, ваша милость! Выкрутимся! — на лице Катишки отразилась решимость идущего в атаку солдата. Она поерзала, пытаясь умоститься на жестком сидении, и приготовилась терпеть.
Глава 6. Вовкуны — разбойники
Сумерки густели, как варенье на огне, превращаясь в непроницаемую ночную мглу. Смущенно поджимаясь и хихикая, Катишка вытащила из-под сиденья «вовкунью лампу» из тех, что висят в любом крестьянском доме.
— Оно, конечно, благородной сьёретте и не положено, да только кто тут увидит? — моя горничная звучно шмякнула ладошкой по стеклу. Содержимое лампы начало разгораться, а я торопливо отвела глаза, разглядывая побежавший по стенам кареты хоровод теней. Окна кареты казались угольно-черными заплатками. Я отогнула шторку, всматриваясь в тянущийся вдоль дороги плотный строй деревьев. Во мраке леса время от времени угрожающе поблескивали парные огоньки, а иногда мелькали светлые, будто призрачные, силуэты.
Над ухом у меня сосредоточенно засопели:
— Ваша милость, а… что там такое светится? — подрагивающим голосом спросила Катишка.
— А то самое, что в лампе. — сквозь зубы процедила я. — Только пока бегает.
— Экие неприличности вы говорите, сьёретта. — Катрин с опаской покосилась на лампу, потом за окно. — Неужто… вовкуны?
«А может, и ледяные шакалы.» — подумала я. Эти твари только сильную жару не выносят, а осенью, особенно после дождей, вполне могут проснуться. Голодными.
— Местные сьеры, что ли, не охотятся, ежели вовкуны прям вдоль дороги шастают, непотребствами своими светят даже и без лампы? — возмутилась Катишка.
Я не ответила — для меня, и наверняка для Хэмиша здешние безобразия тоже стали сюрпризом. План добраться до ночлега в темноте не предполагал, что компанию нам составят все хищники здешних лесов. Да что ж столичные, и впрямь зимой не охотятся, раз твари так расплодились?
— Может, туточки и разбойники проезжих на дорогах останавливают? — продолжала возмущаться Катишка.
— Тихо! — шикнула я. То ли из-за слов Катиш, то ли и вправду, мне вдруг послышался настигающий карету слаженный топот — слишком многочисленный, чтобы принадлежать нашему невеликому эскорту из двух стражников.
Я вслушалась, ту же поняв, что безнадежно: стучали колеса, скрипели рессоры, погромыхивали привязанные на задах кареты сундуки. Если и был топот, наверняка кто-то из нашего сопровождения отстал, а теперь нагоняет. А мне в жутковатой тьме чудилось, что за нами несется многочисленная погоня.
— Показалось. — окончательно уверилась я и успокаивающе кивнула Катишке.
Позади кареты глухо хлопнул выстрел и донесся отдаленный крик.
Кучер истошно заорал, судорожно защелкал хлыст, взревели скакуны… и карета рванула вперед!
Катиш вдавило в стенку, а меня швырнуло на нее сверху. Горничная подо мной сдавленно пискнула. Я отчаянно забарахталась, пытаясь подняться, и кажется, заехала Катишке локтем в грудь — она судорожно открыла рот, пытаясь втянуть воздух. Карета ухнула колесом в колдобину, нас перекатило от стенки к стенке — теперь я лежала на боковой дверце, а Катиш навалилась на меня сверху. Меня прижало щекой к окну. Темный силуэт всадника вырвался из мрака. Сначала из темноты выступила голова скакуна с торчащими дыбом иголками гребня, потом вытянутая в усилии скачки чешуйчатая шея, потом стал виден весь скакун с припавшим к шее всадником.
— Стой! Стооо… — приподнимаясь в стременах, заорал тот… и тут же грянул выстрел.
Короткая вспышка озарила темноту, над крышей кареты пронзительно и жутко свистнула пуля. Всадник с размаху ткнулся в шею скакуна, напарываясь лицом на иголки. Я уже подумала, что убит, но он шарахнулся назад и зажимая расцарапанную щеку, заорал:
— Не стреля…
В него тут же выпалили снова, а карета помчалась еще быстрее, хотя мне казалось, что это невозможно! В вихре моих юбок и визге Катиш мы перелетали от дверцы к дверце.
— Бах! Бах! Ба-бах! — выстрелы гремели со всех сторон.
— Аррррр! — ревели скакуны. Карету мотнуло с такой силой, что она наклонилась на одно колесо, и в окошке на мгновение мелькнула дорожная обочина. Карета выпрямилась, и тут же крыша прогнулась под рухнувшим на нее весом — кто-то запрыгнул сверху, а оттуда сиганул на козлы!
Истошно заорал кучер, послышались звуки ударов, карету снова мотнуло… и скакуны начали сбавлять ход.
— Это… это разбойники, да? Нас убьют? — дрожащим голосом спросила Катиш, вжимаясь в угол кареты. К груди она прижимала ящичек с украшениями. То ли собиралась из последних сил защищать немногочисленные мои драгоценности, то ли наоборот, быстренько отдать их бандитам.