— Да, сьёретта графиня? — он посмотрел на меня с надеждой.
— Что вам угодно?
— Да как — что? Вас! Вы же эти — отборные!
Судя по тому, что выражение лица изменилось даже у Амелии — не одной мне его слова не понравились. Даже сам шевалье что-то эдакое почувствовал:
— Я к тому, что вы ж все во дворец, на отбор едете? — и помахал свитком у меня перед носом. — Вот кое-кто и решил, что чем во дворце вас дожидаться, можно по дороге подкараулить — оно и быстрее, и надежнее, и дешевле выйдет, верно? — и он… подмигнул!
Он подмигнул… мне! Как разбитной крестьянке на сельской ярмарке!
— Извольте объясниться, монсьер! — глухо выдохнула я.
— Что тут объяснять! — искренне удивился он. — Раз на большом постоялом дворе не остановились, а сюда поехали, значит, с деньжатами-то у вас у всех не очень.
— Говорила, давай с остальными! — прошипела Амелия, толкая локтем Малену. — А ты: нечего переплачивать, нечего переплачивать…
— Другие придворные сьеры на большой постоялый двор поехали, а я подумал — на всех там может и не хватить. — деловито продолжал Омер. — Да и экономная жена без фанаберий — это неплохо. Если еще и с титулом… Мы бы и на виконтессе помирились, но графиня — совсем хорошо. В общем, решено! — он твердой рукой свернул свиток. — Графиня Редон! Выходите за меня замуж!
— Что?
Это сказала не я. Это сказали все остальные девицы. А я посмотрела на уже начавшую слегка раскисать ковригу с рагу. Может, доесть? Еда меня всегда успокаивала, тетушке изрядно пришлось повозиться, отучая меня шастать на кухню при любых треволнениях. Вот и не будем привыкать сызнова. Я отодвинула ковригу и сквозь зубы процедила:
— Мне кажется, шутка несколько затянулась, монсьер. — я поднялась.
— Какие шутки, сьёретта! — к счастью, у него хватило воспитания тоже вскочить. — Вы же все равно в замуж едете, так зачем аж до двора тянуть, когда жених — вот он я! — он с размаху ткнул себя большим пальцем в грудь, и шагнул поближе, заставляя меня пятиться. — Мне так проще: выбор поменьше, зато выбираешь спокойно, никто вперед не лезет. А вам вообще хорошо — ко двору уже замужней приедете. Там ведь, при дворе, не все жениться хотят, некоторые так только… — он выразительно пошевелил пальцами, предлагая нам самим догадываться, чего хотят эти некоторые. — А вы, между прочим, красивая! — и поглядел на меня с упреком, будто это был невесть какой недостаток.
— А говорили, при дворе больше беленьких любят. — ревниво косясь на мои темные волосы, Амелия принялась накручивать светлый локон на палец.
— И наследница вы единственная, защитить вас некому! — продолжал напирать шевалье. — А мы хоть и безземельные, но папенька вас в обиду даже герцогам не даст. Будете у нас как под крылом Летящей! Только сразу говорю, на графа-консорта папенька ни за что не согласится, только на передачу титула. Я бы, может, и согласился, очень уж вы мне понравились, а папенька — тот нет.
— А не рано ли вы, монсьер, с вашим папенькой, кто бы он ни был, начали титул делить? — раздался хриплый голос.
Глава 11. Два жениха и целая драка
На пороге, держась одной рукой за дверной косяк, а другой опираясь на мерзко ухмыляющегося лейтенанта Лукаша, стоял Гэмми. Ушибленный… но не сломленный.
— Папенька мой — первый секретарь дорожного департамента. — снисходительно бросил шевалье.
— Невелика птица! — фыркнул неукротимый Гэмми.
— Это вот… дурак, что ли? — шепотом спросила Амелия. — Знаете, какую взятку моя маменька шевальешному папеньке дала, чтоб дорогу к нашим мануфактурам проложили?
— Я не знала даже, что у нас дороги есть. — простодушно удивилась виконтесса. — Когда едешь, так и незаметно.
— Я — барон Аденор! Графиня Редон — моя невеста! — Гэмми по-бойцовски выпятил грудь.
— А вот этого не знала я. — сквозь зубы процедила я.
Кажется, милый Гэмми увидел мое лицо поверх плеча противника и слегка сбавил тон:
— Я к ней первый посватался!
— Не важно, кто первый, важно, кому сказали «да»! — шевалье тоже напыжился, распушив кружевное жабо.
— Такому нахалу как вы, монсьер, это самое «да» не то, что графиня — последняя посудомойка не скажет! — срываясь на фальцет, заверещал Гэмми. — Не бойся, Ливви, я тебя защищу! Выкиньте его отсюда! — он отцепился от плеча лейтенанта Лукаша, и жестом полководца, отправляющего полки в бой, указал на шевалье Омера.
Наемник паскудно ухмыльнулся и поигрывая вытащенным из-за пояса кинжалом, двинулся к Омеру:
— Проваливай по-хорошему, придворный петушок, лакеи твои тебе не помогут.
— Они — нет, а вот мы — очень даже. — прогудело из распахнутого дверного проема и в таверну разом ввалились «Серые всадники», вместе с другой пятеркой наемников — по черным накидкам с желтым кантом любой ребенок в Овернии опознал бы знаменитых «Шершней».