— Вы сами сказали, монсьер, врут! Как бы я мог стать начальником дворцовой стражи, если место уже занято?
— Вот-вот, занято. Мужем моей племянницы. Он, может, и не слишком умен, и по части военных талантов его не так чтоб Летящая крылом осенила… Зато верный! И пока я жив, другим на его месте… не место.
— Неужто сьеры заговорщики смеют утверждать, что я участвовал в заговоре — не притворно, по вашему приказу, а на самом деле! — чтобы заполучить это место для себя?
За дверью библиотеки Булка схватилась рукой за горло. «По вашему приказу…», «участвовал в заговоре…», «по приказу…», «по приказу…» крутилось в голове — эти слова мерцали багрово-красным вспышками, пробиваясь сквозь затянувшую взгляд муть.
— Представляешь, какую ерунду несут? — с артистическим негодованием вскричал герцог. — Я им, конечно, не верю. Но странно было бы, если б я еще и не проверил. Для тебя самого же опасно. Зачем, чтобы у столичного дворянства на твой счет всякие глупые мысли в головах бродили? Предательством попрекать вздумают, на дуэль вызовут… А так моя стража твой особняк быстренько обыщет — и мне хорошо, и тебе спокойно.
— Здесь вы не найдете ни единого доказательства измены, сьер. — глухо сказал виконт.
Герцог вдруг негромко рассмеялся:
— Надо же… Совсем как он… Супруг той самой женщины, к которой ты был неравнодушен. — саркастически пояснил он. — Слово в слово также сказал! Ошибся, как тебе прекрасно известно. Бумаги, наглядно изобличающие его участие в заговоре против Совета… и его величества, конечно же… с такой милой невинностью лежали в гостиной, в ящике стола… Так забавно!
— Монсьер-герцог, я… — судорожно забормотал хозяин дома — в голосе его звучал ледяной ужас!
А Булка… Булка поняла все. Про него, про себя, про беду, отнявшую у нее родителей, совершенно про всё! Черная, как вода в чащобных озерах, и такая же смертельная ненависть захлестнула ее с головой, заставляя судорожно задыхаться. А потом пришла решимость! Виконт Маттео, предатель, тварь чащобная, вовкун двуногий! Не будет он жить и наслаждаться плодами своего предательства! Нету доказательств измены? Ан есть, вот она тут — дочь изменников и заговорщиков! Монсьер-герцог наверняка пожелает узнать, что она здесь делает и зачем пришла. И даже если она не скажет ничего — этому «ничего» попросту не поверят, как не поверил отцу с мамой дознаватель в тюрьме. Поэтому сейчас она начнет дергать дверь и кричать, а когда герцог сломает замок и войдет — будет с наслаждением смотреть, как меняется лицо предателя! А там пусть делают с ней, что хотят.
Рука ее потянулась к дверной ручке…
Запястье пронзило болью. Чужая ладонь запечатала рот, загоняя обратно в горло вырвавшийся крик. Руку заломили за спину, и поволокли. Она замычала, пытаясь вертеть головой, отчаянно взбрыкнула ногами. Подошвы только без толку пнули воздух, ее приподняли и подтащили к дальней стене библиотеки.
— «Сведения истинные и ложные о Чаще, Пустоши и иных проклятых местах» — прошептали ей в ухо.
Булка даже замерла, на миг перестав брыкаться, в попытках понять, зачем ей говорят про эту книжку — несмотря на вроде бы завлекательное название бесконечно нудную?
— Книжку с полки возьми, отброска, не то руку сломаю! — злобно прошептали за спиной и в доказательство завернули руку едва не до затылка.
От страшной боли Булка чуть не взвыла, но рот зажали крепче, так что стало трудно дышать. Сквозь брызнувшие слезы, она нашарила взглядом знакомую толстую книжищу в тусклом переплете и свободной рукой взялась за корешок.
Книжный шкаф бесшумно стронулся с места и отъехал в сторону, открывая узкую темную щель. Хватка разжалась, но девочку толкнули в спину, практически вбивая в проем. Она кубарем покатилась вниз по узкой и крутой каменной лестнице. Темнота завертелась вокруг. Удар об пол выбил дух из груди, и заставил девочку на мгновение потерять сознание. Очнулась она почти сразу и хрипло застонала. Попыталась встать, но только елозила по каменному полу — болезненная дрожь заставляла вразнобой дергаться руки и ноги.
Над головой послышались быстрые шаги, потом чирканье… и вместо ровного белесого света вовкуньей лампы вспыхнул самый настоящий факел!
— Не убилась? — темная тень склонилась над ней, в лицо пыхнуло жаром, от которого затрещали и принялись скручиваться выбившиеся на лоб волосы.
Сквозь пелену пламени она увидела лицо дворецкого.
— Жаль! — прищелкнул языком он. — Не повезло тебе, девочка! — ее вздернули за шкирку, и поволокли по узкому каменному проходу. Свет факел выхватывал из мрака грубо обработанный камень стен.