— Разве мы приехали сюда не для того, чтобы выйти замуж? — из чистейшего чувства противоречия возразила я. На самом деле мне тоже разговор очень не понравился. И не удержавшись, добавила. — С чего вы взяли, что вас зачислили… в охотничью дичь?
Тут же устыдилась. Грубо. Очень грубо получилось. Достойно базарной торговки, а вовсе не благородной сьёретты.
— С того, что моё отец хоть и был казнен, но благодаря деду род Дезирон не потерял ни титула, ни обширных земель графства. — с достоинством ответила Камилла. — А я — единственная наследница.
Она что, не могла скандал устроить? Или гадость какую сказать? Чтобы я хотя бы не чувствовала себя единственной базарной торговкой в этом тайном ходе!
— Только вот королевской защиты нет для дочери изменника. — с грустью добавила она.
— Королевской защиты не будет ни для одной из нас. — я даже попыталась ее утешить. — И для самого короля — тоже.
Впереди показалась дверь. Я сперва испугалась, что она заперта, и мы так и застрянем тут внутри, как крысы в замурованном подполе — потому что обратно в допросную к Вилье я не вернусь ни за что! Но хитрый запорный механизм со множеством шестеренок тихонько загудел, стоило нажать ручку. Я почувствовала дыхание Камиллы совсем близко — поверх моего плеча она с любопытством глядела, как эти самые шестеренки вертятся, пощелкивают… что-то тоненько звякнуло, и дверца приоткрылась.
Я сперва поглядела в щелку, потом высунула голову, и наконец вылезла сама. Камилла выбралась следом — дверь с тихим щелчком закрылась, полностью сливаясь со стеной.
Мы стояли в том самом зале с зеркалом, куда вчера перед балом — помилуй Летящая, неужели это было только вчера! — привела меня так и оставшаяся неизвестной долговязая девица. Сейчас в этом зеркале отражалась я, в несвежем платье. И Камилла… Аристократически бледная, изысканно утомленная, изящно растрепанная, и выглядящая как благородная дева в беде, а не как… встрепанная метелка для пыли! В смысле, совсем не как я… Да чтоб тебя Крадущаяся лапами загребла, безупречная Дезирон!
— Так что же мы будем делать? — требовательно повторила Камилла.
— Во всяком случае, не болтать! — я оглянулась по сторонам. — По крайности там, где нас могут услышать.
От желания сказать какую-нибудь гадость, которая сделала бы безупречную Дезирон хоть чуть-чуть менее безупречной аж кости звенели, но… я указала на неприметную дверцу рядом с зеркалом:
— Угодно?
Пару мгновений она смотрела на меня непонимающе, потом сообразила, куда я указываю… и я с искренним удовлетворением поглядела, как сьёретта графиня несется внутрь со стремительностью призового скакуна — только юбки взвились, дверца чуть с петель не слетела!
Сама я проследовала за ней горааааздо медленнее и достойнее, наслаждаясь сознанием, что и Редоны могут показать пример истинно благородной сдержанности.
Обратно мы выбрались довольные и благостные, какими бывают люди только после вкусной еды… ну или избавления от нее. И посмотрели друг на друга даже с некоторой симпатией.
— Еще бы переодеться! — мечтательно протянула Камилла.
— Идем! — решительно скомандовала я и мы зашагали в сторону нашей спальни.
Один зал, второй, мы уже подходили к дверям приспособленного под спальню зала, когда послышался шорох шагов, возбужденные голоса и…
— Ливка! — радостно завизжала Амелия и кинулась мне на шею, так что бурным порывом девицы Шигар меня едва не впечатало в дверь.
— Графиня Дезирон! — взволновались обе горные баронессы и кинулись к Камилле с объятиями.
«Почему это я — Ливка, а она — графиня Дезирон?» — с возмущением подумала я, пока возбужденная Амелия крутила меня и тискала, как любимую куклу.
— Ливка, ой, Ливка, а нас всех арестовали! — возбужденно тарахтела Амелия, то дергая меня за руки, то снова бросаясь обниматься.
— Не арестовали, а задержали. — строго поправила единственная сохранившая хладнокровие Малена. — Для допроса.
— Во-во, а когда мы обратно через дворец шли, все уже знали, что нас допрашивали! И глазели — чтоб им Крадущаяся гляделки их поганые повыцарапала! Ко мне так и вовсе какой-то мозгляк подкатил в потертых сапогах! Предложил обвенчаться в дворцовой часовне и сделать ребенка. Потому как беременных сразу не казнят, ждут, пока родят! — взвилась Амелия.
Я многозначительно посмотрела на Камиллу — ну не умница ли я, что вытребовала у Черного Вилье возвращение через тайный ход? И она чуть склонила голову, благодаря меня за находчивость. Ну вот как так? А фыркнуть? А отвернуться? А дать мне торжествующе опечалиться людской неблагодарностью? Обидно…