– Мне кажется, они попали в беду, – поясняет понимающая это Манакриза тише и прижимает к груди подрагивающий хвост Шаакарана.
– Мне всё равно, – он вновь поджимает губы.
Манакриза глубоко вздыхает. Мысленно считает до десяти.
«Нет, не могу», – признаёт она с сожалением, подпрыгивает и хватает Шаакарана за удлинённое, нежноволосатое ухо. Он наклоняется вслед за её рукой и изумлённо заглядывает в лицо, ресницы нервно трепещут, зрачки расширены.
– Мы будем искать Настю.
– М-мы?
– Да. Её и Леонхашарта этого, а когда найдём и убедимся, что с ними всё в порядке, сможешь дальше дуться. А я, так и быть, отсяду от тебя подальше.
– А ещё публично признаешь, что я самый лучший, и ты хочешь увидеть меня голым.
Манакриза успевает прикусить язык и не ляпнуть: «Так я уже видела». Она пытается изобразить томный взгляд, но не уверена, что получается:
– Хорошо. Я согласна, договорились, – она протягивает руку, правда, из другой руки не выпуская нежное ушко с шерстинками на заострённом кончике.
Опасливо коснувшись её ладони, Шаакаран неожиданно сильно сжимает её пальцы и потряхивает вверх-вниз:
– Договорились.
Ещё несколько раз тряхнув её руку, Шаакаран, наконец, отпускает. Манакриза неохотно ослабляет хватку и выпускает мохнатенькое средство манипуляции:
– Итак, что будем делать?
– Не знаю, – беззаботно сообщает Шаакаран, но это ничуть Манакризу не смущает, у неё уже создалось впечатление, что Шаакаран мастер по перекладыванию ответственности, а такой мастер всегда найдёт, кому поручить дело, и в данном случае это только на руку, ибо в способностях Шаакарана кого-то найти Манакриза сильно сомневается:
– Но ты знаешь, у кого можно получить помощь, ведь так? Ты же такой… – она проглатывает слово «наглый» и продолжает: – очаровательный, что тебе никто не может отказать. К кому нам следует обратиться?
– М-м, – Шаакаран трёт подбородок, задумчиво глядя на кончик своего дёргающегося на груди Манакризы хвоста. Приподнимает бровь, и кончик начинает двигаться как-то более ритмично, сильнее охватывая то одну, то другую грудь.
– Оторву, – мрачно обещает Манакриза, и кончик хвоста печально поникает. – Лучше скажи, к кому мы сейчас обратимся? И… лучше бы поговорить… приватно.
– Ну есть пара вариантов, – тянет Шаакаран, и хвост у него опять начинает подёргиваться. – Только сейчас не получится: меня не выпустят до конца лекций.
– Я выведу.
– Как? – искренне недоумевает Шаакаран. – Я лучший в этом деле, и если я не могу сбежать с занятий, то и ты не сможешь.
– Ремонт после взрыва ещё не до конца закончили, – поясняет Манакриза, сдержав укоризненное покачивание головы и порыв прикрыть лицо ладонью. – Я проведу. Только он выведет нас на задний двор, а не на стоянку. И нам, наверное, надо сменить машину, а то тебя сразу засекут.
– И бежать придётся быстро, – Шаакаран чешет потрёпанное ухо. – Чтобы не заметили.
Сердце Манакризы ёкает, в груди теплеет, в кончиках пальцев появляется приятный зуд, а голос… она едва может управлять им, потому что… есть у неё слабость. Глупая и бессмысленная, но есть: Манакризе очень понравилось на загривке котика, и промчаться на всех парах по городу – это… феерия, это мечта (и не важно, сколько раз она будет исполняться), это… Очень трудно сохранить серьёзное лицо, строгий тон:
– Тогда ты меня вывезешь отсюда. Так будет быстрее.
– Я не ездовое животное!
– Зато мы с лекции сбежим, – приводит контраргумент Манакриза и, не сдержавшись, добавляет: – Ты же уже меня пускал на себя, так что ничего страшного в том, что я поезжу ещё немного, нет. Зато плюсов – очень много.
В этот раз она даже не одёргивает хвост, с замиранием сердца ожидая согласия или готовясь к склонению хвостатого к поездке.
– Хорошо, – отзывается Шаакаран немного обиженно. – Но это последний раз, потому что я не ездовое животное.
– Да, конечно, – заверяет его Манакриза, но хвост не отпускает. – Идём.
От радости ей хочется улыбаться и подпрыгивать, но она стоически сохраняет строгий вид, чтобы случайно не испортить поездку на котике.
Глава 17
Баашар – первенец главы гордого военного клана, и все ожидали, что он станет сильным, хитрым, достойным продолжателем дела отца, главой и опорой семьи.
И Баашар действительно стал сильным.
Только с остальным у него как-то не срослось.