– Баашар, – одно слово Найтеллит, и его сердце пропускает удар, он ждёт её слов, он готов сделать всё, лишь бы она была довольна, лишь бы смотрела на него благосклонно… и подпустила к себе. – Убедись, что нас никто не услышит.
Кивнув, он выглядывает в окно: во дворе никого нет, сейчас все на тренировках. Смотрит за дверь: коридор пуст. Проверяет работу основной глушилки сигналов, запускает запасную – на всякий случай. Кивает Найтеллит, подтверждая, что можно не опасаться.
– Леонхашарта пригласила на тайную встречу весьма любопытная особа, – так Найтеллит начинает рассказ о встрече с агентом Яд в наводнённом преступниками подземном клубе…
Глава 18
Рассказ Найтеллит впечатляет Манакризу, меняет её представление о случившемся. И остаётся в сердце колючкой обиды на то, что Настя не поделилась с ней, ограничившись намёками.
«Всё равно я ничем не могла ей помочь: я не знаю этого мира. А если бы нас поймали, я бы пострадала, наверняка Настя этого не хотела», – Манакриза кивает Найтеллит.
– Спасибо, я это учту.
– Советую спрятаться, – повторяет Найтеллит. – Если получится – возвращайся домой. С магией, когда освоишь её, ты добьёшься многого.
Сердце Манакризы ёкает, она вскидывает взгляд на Найтеллит и растерянно моргает. Потому что в глубине души Манакриза смирилась с тем, что её дом теперь здесь – в этом мире с настоящим небом. С чудовищем, которое, может, и страшное, но не страшнее её повседневной жизни дома: в старых тоннелях, без надежды на возрождение мира, в постоянной войне за исчезающие ресурсы и своё место в тесной тьме.
Пусть Манакризе ещё страшновато ходить под такими высокими потолками, под этим бескрайним небом, и видеть так далеко, но это лучше, чем то, что она знала всю предыдущую жизнь.
И ей совершенно не хочется лезть в подземелья к преступникам, снова лишиться легендарного в её мире солнечного света и до головокружения чистого, насыщенного непривычными ароматами воздуха.
Хотя там, дома, остались ещё незаконченные дела, и есть причины возвращаться, особенно если обладаешь силой…
Просто Манакриза не задумывалась об этом всерьёз, как о реальном варианте, но теперь…
Инстинкт срабатывает безошибочно, ещё когда Шаакаран только делает шаг к двери, открывая рот:
– Всё, я свою часть сделки выполнил, дальше… – закончить и отойти он не успевает, потому что пальцы Манакризы уверенно сжимают его хвост.
– Ты прав, нам пора возвращаться, – соглашается она. – Здесь нам не помогут.
– Если расскажете обо мне – вам не жить, – предупреждает Найтеллит совершенно спокойно, и стоящий рядом с ней Баашар кивает.
Для Манакризы в таком повороте нет ничего удивительного, а Шаакаран крутит пальцем у виска:
– Совсем тронулись? Да кому вы нужны!
Он трансформируется в огромного человекоподобного кота, броня подстраивается под усилившееся тело. Манакриза запрыгивает на загривок и хватает Шаакарана… за уши.
Фыркнув, он дёргает хвостом из стороны в сторону – и прыгает к окну.
Через охраняемый двор – к заднему ходу возле казарм, там – по узкому переулку на пожарную лестницу, с неё – на крыши первого многоэтажного здания, с неё – на соседнюю, а там снова на пожарную лестницу и на крышу дома повыше. С неё, планируя через крыши домов поменьше, перемещается в соседний квартал. И так всё дальше от территории семьи Баашара, всё ближе к факультету благородных демонов.
Во время безумной скачки с полётами Манакризе не до посторонних мыслей, ей бы удержаться на лихом демоне, не задохнуться от красоты и удивительности окружающего. Если бы кто только знал, как дико и страшно ей то, что предметы вдали кажутся такими маленькими, но чем ближе – тем становятся больше, растут прямо на глазах. В тоннелях не было такого далёкого обзора, и её разум не привык к столь резкому изменению пропорций предметов.
Поэтому путешествие на Шаакаране для Манакризы – источник непередаваемых ощущений. А ещё у него очень мягкие уши и приятные на ощупь рога. Только сидеть на загривке не слишком удобно.
Но развлечения развлечениями, а когда Шаакаран запрыгивает на территорию благородного факультета, Манакриза треплет его по светлой макушке и уточняет:
– Какие у тебя мысли по поиску Насти? Ты же умный котик, наверняка придумаешь что-нибудь действенное, – последнее она говорит почти ласково. – Умный котик?