– Тогда давайте прогуляемся, – предлагаю я, и дело не только в том, что я не слишком доверяю этому демону (будь у него желание, он бы меня увёз, куда ему надо), просто при хождении думается легче.
А ещё физическая нагрузка помогает бороться со страхом. Мне сейчас очень страшно за Леонхашарта.
«Давненько я не гулял по городу», – шагая рядом с Настей, Гатанас отслеживает по смартфону поездку Леонхашарта, отстрел накопителей и процесс замены их на новые. Новых не хватает: ресурсы города не рассчитаны на ликвидацию сгорания источника магии архидемона.
На соседней кольцевой дороге всё ещё подвывают сирены, туда пустые накопители ещё только везут.
Стоит подумать, что, задержись он в подземном хранилище минут на десять дольше, и Леонхашарта с Анастасией ликвидировали бы по протоколу безопасности, несмотря на то, что им удавалось поддерживать нормальный магический фон своим постоянным движением, и Гатанаса пронизывает холод, покалывает сердце.
А ведь это ещё не конец, Нарак ещё может лишиться истинной пары – вот что самое страшное.
Практических подтверждений того, что выплеск такого типа может остановиться снижением магического фона за счёт откачки излишков магии, нет. И тут Гатанас надеется на два момента, которых не было у других погибших от неконтролируемого выплеска магии демонов: пока ещё тонкая, но уже наметившаяся связь Леонхашарта с родовым артефактом, оттягивающим часть излишков магии. И истинная пара. Пусть пока связь между ними тоже очень тонка, ведь даже такой мощный выплеск не мог начать полноценный процесс трансформации Анастасии в демонессу, что необходимо для истинной связи, но резонанс между их источниками налаживается, и если успокоить её источник (а это намного проще), это может благотворно повлиять на источник Леонхашарта.
– Скажите, – неожиданно заговаривает Анастасия. – Мы с Леонхашартом – истинная пара?
Лишь десятилетия работы в Архисовете и опыт многочисленных интриг помогают Гатанасу не остановиться от неожиданности. Продолжая цокать подбойками по асфальту, он поворачивает голову к Анастасии: её глаза пылают лиловым, как два костра. Светится кожа, волосы.
«С рогами она будет выглядеть великолепно», – мимолётная мысль не мешает Гатанасу подумать о том, что Леонхашарту следовало бы сделать выговор за распространение сведений, не предназначенных ни для кого, кроме архисоветников.
– Нет, но почему вы так думаете? – под маской Гатанас улыбается, надеясь придать голосу некоторую беспечность.
– Потому что вы лично занимаетесь нашим спасением.
Это очевидное замечание только сейчас доходит до Гатанаса. Он так спешил защитить истинную пару, что совершенно не подумал: он же выдаёт их настоящую значимость.
Но привыкший изворачиваться мозг быстро подсказывает идею, как замаскировать настоящую причину интереса:
– Меня изумило, что Леонхашарт смог удержаться от перехода в боевую форму и сохранил способность действовать. Да и выбранный им вариант противодействия выплеску заинтересовал. Если нам удастся таким образом спасти архидемона, это может изменить все представления о магической безопасности Нарака, – Гатанас говорит убедительно, хотя сам понимает, чем именно Леонхашарт отличается от любого другого архидемона.
– Вы настолько в этом заинтересованы, что решились применить заклинание? Здесь архидемонам запрещено воздействовать на что-либо, помимо собственного тела.
– Как у главы сектора Возмездие у меня больше прав, чем у любого другого архидемона. И данный случай показался мне достаточно интересным, чтобы воспользоваться особыми полномочиями. – Гатанас небрежно взмахивает рукой, понимая, что надо уводить разговор от опасной темы. – Ладно, моя любознательность не так уж важна и интересна, может быть, расскажете, что случилось? Почему начался выплеск?
Тревога нарастает. Накопители методично отстреливаются, сирены звучат тише, а меня почти трясёт. Не знаю, чего на самом деле добивается Гатанас Аведдин. С одной стороны, высказанный им вариант навскидку правдоподобен. С другой… он мог солгать. Или таким образом отвести внимание от другой истинной пары – например, от Баашара и Найтеллит. Ведь неизвестно, что у них там и как. И то, что официально их разыскивают, может не значить ровно ничего.